— Никто такого не говорил! Сам же вынуждаешь… это, э-э-э~ короче, ладно. Всё-таки давай закончим.
Даже если продолжил бы, Сората просто измотал бы себя ещё больше. К тому же отец пропустил его последние слова мимо ушей и ушёл с Юко в гостиную. Здесь им уже не поговорить, да и Масиро, Нанами и Мисаки смотрели. Не очень-то парень хотел показывать им всю подноготную своей семьи.
Нет, уже стало слишком поздно. Юко и отца они увидели… Единственно нормальной осталась мать.
Вздыхая про себя, Сората опустил плечи.
— Как бы это сказать, Канда-кун, у тебя необычная семья.
— Аояма, можешь не сдерживаться и называть мою семью странной.
— Я-я и не думала, но...
— Но?
— Кажется, я понимаю, как тебе удалось прижиться в Сакурасо...
— Ага, мне тоже так кажется.
Ломая голову, как представить Масиро, Нанами и Мисаки, Сората недооценил собственную семью. Но в итоге всё вышло не так уж плохо. Минус на минус уравновешивали друг друга, а детали уже не интересовали. Всё-таки он смог благополучно представить семье трёх девушек, которых привёз с собой на Новый год.
— Вот так вот люди и становятся сильнее.
Если на то пошло, проблемой оставалась Мисаки.
Она скинула обувь и прошептала, прижимая к груди Комати:
«Дзин, ты хорошо ешь?»
Часть 3
Выкроив немного времени перед ужином, Сората притащил багаж в свою комнату на втором этаже. Хотя вещей он взял не то чтобы много: одно старое шмотьё, чтобы переодеться. Вещи Масиро же для ежедневного пользования составляли девяносто процентов багажа.
Сейчас три девушки, включая Масиро, обживались в соседней гостевой комнате. На втором этаже всего было три комнаты — ещё в одной жила Юко. Спальня родителей при планировке 4LDK2 располагалась на первом этаже. Поскольку обычно в доме жили только родители и Юко, имелись незанятые комнаты.
Сората впервые за долгое время улёгся на домашнюю кровать. И у него не возникло никаких приятных воспоминаний. Парень привык жить в комнате 101 в Сакурасо. А здесь даже пахло иначе.
Он взял мобильник и вызвал из телефонной книги номер Дзина.
Раздались гудки. Оставалось только молиться, чтобы ответили.
Сората прождал один гудок, два гудка — не отвечали. На третий тоже. На четвёртый раздалось звуковое подтверждение соединения.
— Тебе резко захотелось услышать мой голос?
Голос несомненно принадлежал Дзину.
— Точно.
— Не перестаёшь меня радовать.
Отчего-то Сората успел за день соскучиться по его болтовне. Хотя бы успокоился теперь.
— Дзин-сан, где ты сейчас?
— А? Живу на халяву у президента школьного совета.
— Что?
Дзин выдал нечто совершенно неожиданное. Кого он имел в виду под президентом школьного совета?
— А, наверное, у бывшего президента.
В любом случае Сорате пришёл на ум один и тот же человек.
— Этот президент учсовета… бывший президент… ну, ты про типа в очках с чёрной оправой, на которого я наорал, когда просил разрешение участвовать в школьном фестивале?
— Да, и что?
Сората думал, Дзин был не в лучших с ним отношениях...
— Дзин-сан… а разве он тебя не презирал?
— Может, у него характер такой, что он холоден с теми, кто ему нравится.
— И в каких вы отношениях?..
— Сказал бы, в таких, о каких не расскажешь людям.
— Я серьёзно.
— Какой ты неинтересный~
— Ну так что?
— Да не злись ты так. Мы с ним три года учились в одном классе. Сама судьба свела нас вместе.
Как всегда, Сората не мог понять, серьёзен Дзин или нет. Он в самом деле три года учился с ним в одном классе, а вот пункт про тесную дружбу вызывал вопросы. Но раз Дзин остался в его комнате, то походило на правду.
Когда Сората задумался об этом, в телефонной трубке раздался знакомый, немного истеричный голос:
— Это кто тут близкие друзья?! Не пугай меня!
Вне всяких сомнений, бывший президент учсовета. Бывало, он орал и на Сорату, потому парень запомнил его голос.
Похоже, Дзин в самом деле находился в комнате бывшего президента. Отношения между ними становились всё более и более неясными.
Изначально Дзин мог заночевать в куче других мест, не прося о помощи бывшего президента.
— И что ты забыл у бывшего президента? У тебя столько любовниц.
— Каких-таких любовниц?
— Четверокурсница Асами-сан с театрального факультета.
— Когда я сказал ей, что сдаю экзамены в осакский университет, она врезала мне по лицу и выкинула на улицу.
— Э? Ну тогда медсестра Норико-сан?
— Когда я рассказал про экзамены в осакском университете, она заявила: «Это был чудесный год».
— Кана-сан из цветочного?
— Когда я рассказал ей, что сдаю экзамены в осакский университет, мне сказали: «А я как раз выхожу замуж».
— Т-тогда молодая жена Мейко-сан?
— Когда я… короче. Сказала: «Ясно. Самое время. Кажется, муж уже заметил…»
— А королева гонок Судзуне-сан?
— Мне чётко сказали: «У меня правило, никаких отношений на расстоянии».
— Офисная Руми-сан...
— Пожелала удачи… с экзаменами.
— То есть.
— Меня послали на все четыре стороны.
— В-вон оно что...
Геройство под стать Дзину — выдержать шесть от ворот поворотов подряд.
— Ну, что звонишь?
— Даже если не скажу, ты же узнаешь. Я сейчас дома у родителей в Фукуоке...
— Знаю. Слышал от Тихиро-тян. Взял с собой Масиро-тян, Нанами-сан… и Мисаки? Моё тебе уважение.
— Такое ощущение, что ты смеёшься надо мной!
— Горячо.
Дзин раскатисто засмеялся.
— Короче, ты же понимаешь, в каком состоянии Мисаки-сэмпай?
Энергию у Мисаки украл именно Дзин. Сората не знал, что именно произошло между ними на сочельник, но своими словами и отношением Дзин полностью её опустошил.
— Сделай что-нибудь.
— Сделал, и вот что вышло.
— ...
— Потому я уже ничего не могу.
— Что у вас приключилось?..
Раздумывая, спрашивать или нет, Сората в итоге всё-таки задал вопрос, который не смог задать Мисаки. Потому что иначе они не сойдут с мёртвой точки. Потому что кроме Дзина никто не сделает её счастливой.
— Что произошло в рождественскую ночь?
— ...
В трубке раздался лишь вздох.
— Что ты сказал Мисаки-сэмпай? Что ей сделал?
— Да ничего такого особенного.
— Дзин-сан.
Напряжение Сораты сказалось на тоне голоса. Парень не мог сдерживать эмоции. Но Дзин не показывал недовольства, наоборот, мягко засмеялся.
Повисла короткая пауза.
Сората подождал, и рот открыл Дзин.
— Я всё-таки сказал Мисаки, что она мне нравится.
Его фраза прозвучала так, словно Дзин здоровается поутру. Потому-то Сората не сразу понял. Дзин никогда не сказал бы подобное так просто, тем более это не вязалось с нынешним состоянием Мисаки. Наверняка было что-то ещё.
— Что? — немного заторможенно отреагировал Сората.
— Чего? Не услышал? Я признался Мисаки.
— ...
Ему не послышалось. Дзин в самом деле это сказал.
— Алло~? Сигнал плохой?
— Нормальный. Отлично слышу.
— Тогда не буду говорить трижды.
— Нет, но, это… что?! В каком смысле?!
Если бы Дзин признался Мисаки, то их ждал бы хэппи энд.
— Прошу прощения. У меня что-то с мозгами, ничего не понимаю...
Тогда… в сочельник, по возвращении в Сакурасо Сората увидел хныкающую Мисаки, которая вцепилась в него мёртвой хваткой.
— Сказал ей, что люблю её, и попросил дать время.
— Время?
— Потому что пойти в осакский университет — моя мечта. Вот я и хотел подавить чувства к ней и сосредоточиться только на своей цели. Иначе я не смогу стать тем, кем хочу.
— ...
— Но Мисаки не пожелала ничего слушать. Она хотела встречаться сейчас. Хотела, чтобы обнял её сейчас. Чтобы прижал к себе сейчас...