— А.
Раньше он кучу раз видел рисунки Масиро. И картины, и мангу… Каждый раз Сората не находил слов, чтобы выразить изумление, но теперь он изумился совершенно по-другому.
Масиро рисовала хорошо знакомое здание. Которое можно было вспомнить с точностью до деталей, закрыв глаза, — старое двухэтажное деревянное общежитие.
Нежный рисунок освещало вечернее солнце, почему-то вызывая ностальгию. На картину нанесли пока только половину цветов, но уже от одного взгляда на неё в груди разливалось тепло.
Судя по всему, перспективу взяли со стороны дороги, за воротами. Наверное, для этого Масиро смотрела в воскресенье на Сакурасо с улицы.
Девушка энергично водила кистью по незакрашенным местам. Казалось, её руки двигались сами по себе, без указаний разума. Почему нанести туда-то этот цвет, почему там-то наложить этот? — Сората в душе не представлял. Но когда пригляделся, увидел на сакуре цветки, которых быть там не должно.
Сората покрылся мурашками. Стоило отвести взгляд и вернуться к картине, как она поражала словно в первый раз. И так сколько угодно.
Получается, Сората до сих пор не привык к её таланту.
Пока парень молча впивался глазами в картину, со стороны коридора послышались шаги. Они стихли возле двери, и через некоторое время, словно человек немного подумал, её открыли и вошли в художественный кабинет.
Сората встретился взглядом с тем, кого знал в лицо.
— А, — выдал он, и ему в ответ прилетело «О».
Пришла Фукая Сихо, которая недавно согласилась подписаться. Она и сегодня раскачивала двумя похожими на большие кисти косичками.
— Э-э-э, забыла кое-что, — сказала Сихо как бы в оправдание.
— Вон как.
— Да, так.
Она обеими руками подняла оставленную на мольберте картину. Сората узнал нарисованное изображение: такой вид открывался с крыши Суйко на станцию, небо над которой умиротворяло, несмотря на грубый городской пейзаж.
— Значит, ты встречаешь Сиину-сан, да, Канда-кун?
— Ага, — ответил он, и они вместе с Сихо одновременно повернулись к Масиро. Непохоже, что её уши улавливали их разговор: художница самозабвенно рисовала.
— Здорово, Сиина-сан. Мы тут говорим о тебе, а ты всё равно ничего не слышишь.
— Это ты нарисовала, Сихо-сан? — спросил Сората про картину в руках новой знакомой.
— Угу, итоговая работа второго класса.
— Значит, Сиина-сан тоже такое рисует?
— Именно.
Сората ещё раз поглядел на картину Сихо.
— Хорошая картина.
— Слушай, Канда-кун… Я, вообще-то, тоже с направления рисования.
— Прости. Очень хорошая.
— Эх… — демонстративно вздохнула она. — Ну, ничего не попишешь, да? Разница с Сииной-сан всё-таки есть.
— Нет, я правда думаю, что хорошо рисуешь.
— Да поняла, поняла.
Вряд ли поняла. Масиро, конечно, выходила за рамки стандартов, но Сората и навыкам Сихо мог только завидовать. Хотел бы он хоть разок нарисовать что-нибудь такое же потрясающее.
— Ну, знаешь, в родной школе на уроках рисования меня на руках носили. Так и галдели: «Ты гений!» Я даже побеждала в конкурсах. Я и в знаменитую Суйко поступила благодаря куче побед.
— Вот я и говорю, хорошо рисуешь.
Пропустив его оправдания мимо ушей, Сихо продолжила о своём:
— Одно «но». Все остальные в моём классе рисуют примерно на таком же уровне. Конечно, новички будут глазеть и охать от восторга, как я от семпаев. Я верила, что обладаю талантом, но, когда попала сюда, для меня словно мир рухнул.
Сората припомнил, что говорила Рита. О дедушке, который открыл студию, где могли заниматься подающие надежды дети из любого места. Однако из-за того, что там собрались одни гениальные дети, даже те из них, кто обладал талантом, стали считаться обычными на фоне остальных. Многие не выдерживали суровой правды и отказывались продолжать.
Но Сиина выделялась даже среди лучших…
Похожая ситуация сложилась на курсе рисования в Суйко. Потому-то Сората и чувствовал, насколько Масиро одинока. Не потому ли она и теперь рисовала в одиночку? Никто не был в этом виноват. Сорате захотелось узнать кое-что у Сихо.
— Фукая-сан, ты ненавидишь Сиину?
Даже не пытаясь подбирать слова, он атаковал напрямую.
— Ох, прямо в лоб.
Сихо демонстративно изумилась, но быстро вернулась в обычное состояние и ответила на вопрос, пока спина Масиро отражалась в её глазах.