Энергия била в них через край. Один за всех и все за одного. Все в Сакурасо. Мысли об этом давали заряд бодрости и отваги.
— Лады~ Я не проиграю Дракону и тоже насобираю кучу!
Полная решимости Мисаки пошла обратно в здание школы. Дзин неспешным шагом последовал за ней. Неизвестно, что Мисаки в таком состоянии могла учудить. Нанами тоже, вспомнив о своих обязанностях, развернулась кругом и потопала ко входу.
— Канда.
— М?
Сората остановился и повернулся на зов.
— Я даже сейчас не думаю, что это умный выбор.
Рюноске не походил на привычного собранного себя: от неловкости отвернулся и явно чеканил слова.
— Пожалуй. Какой уж там.
— Но если отбросить логику, лучше, если Сакурасо не исчезнет.
— Ясно.
— Это… Ну, не так уж и бесполезно. Мы же друзья.
— Правда?
Когда Сората отшутился, Рюноске наконец вернул привычный настрой: немного дулся, но источал самоуверенность.
— Тогда постараемся и соберём остаток? — со всей отвагой предложил Сората. Но стоявшая рядом Масиро и Рюноске впереди лишь кивнули. — Слышьте! Надо сказать «Точно!»
Его словно бросили через плечо.
Затем, совершенно порушив тайминг, Масиро равнодушно воскликнула:
— Точно.
Среда, 2 марта.
В тот день в журнале Сакурасо написали следующее:
«Суть: на сбор подписей осталось четыре дня. Прорвёмся во что бы то ни стало. Записал: Митака Дзин».
«Сакурасо бессмертно! P.S. Камигуса Мисаки».
«Обязательно соберём! P.S. Аояма Нанами».
«Соберём. P.S. Сиина Масиро».
«Да куда мы денемся! P.S. Канда Сората».
«Придём, увидим, победим. P.S. Акасака Рюноске».
«Постарайтесь на славу. Помогу Рюноске-сама, чем смогу! P.S. Горничная».
Глава 3. Некого винить в плохой погоде
Часть 1
На следующее утро Рюноске присоединился к сбору подписей.
Ребята погорланили возле входа, обошли все классы, побродили по спортивному полю, заглянули в гимнастический зал и проведали клубные комнаты. Словом, просили подписи везде, где могли.
Сакурасо стало единым целым.
Круглые сутки, что в общежитии, что в школе… шестеро человек действовали сплоченно, прямо как во времена культурного фестиваля. Они даже ели вместе, три раза в день.
На утренних уроках набивали щёки бутербродами Дзина, днём занимали учебную кухню, где обсуждали идеи, как собрать больше подписей, и заодно придумывали гарнир. А вечером ужинали на кухне, не забывая обдумывать планы на завтра.
— Канда-кун, откуда берикс?
— Мне его дал знакомый мужик из рыбной лавки, когда я шёл домой через торговый квартал. Сказал: «Давай-давай, поешь».
— Кохай-кун, а тефтели?
— Это от тётки из мясной лавки. Сказала: «Не сдавайся».
— Сората, а это последнее? Как много.
— Называй их нормально! Их испёк дядька из пекарни Хасимото.
Обитателей торгового квартала искренне хотелось поблагодарить за поддержку. Поскольку жителей Сакурасо бросили на произвол судьбы, помощь взрослых имела огромное значение для Сораты и остальных.
В дни, когда сбор подписей шёл особенно паршиво, Сората ходил по дороге Красных Кирпичей через торговый район и слушал приветливые крики тамошних людей, которые подбадривали, напоминая, что ещё остались союзники.
Да, они не одни. Есть люди, которые их поддерживают. Есть люди, которые готовы прийти на помощь. Есть товарищи, которые всё это время были рядом.
Напряжение росло с каждым днём, но при этом сбор подписей стал общим делом — будто увлекательным заданием на группу в летнем лагере.
Деньки блистали новизной.
Неизвестно, был ли хоть какой-то смысл в рвении ребят. Никто не гарантировал, что их усилия окупятся.
Но всё же время они проводили в тесном кругу. Никто не говорил об этом вслух, но в глубине души каждый понимал: вот так жить осталось всего ничего.
Даже если забыть о сносе Сакурасо, Дзин и Мисаки 8 марта выпустятся.
А если вспомнить о Сакурасо, в следующем году вообще всех могло раскидать куда угодно.
Потому в последние дни хотелось не жалеть сил.
В четверг, 3 марта, ребята весь день бродили по школе. И удалось собрать лишь десять подписей. На следующий день, в пятницу, они старались допоздна, но порог в десять имён преодолеть не удалось. В субботу времени и вовсе было в обрез, потому довольствовались единственным автографом.