Что именно ему нужно понять? Что именно пересмотреть? Внутри кипели чувства, которые он не мог принять.
— Нет больше сил терпеть…
И правда, если никаких слов не сказать, поедет крыша. Если не выплеснуть накопившееся, можно и взорваться.
— …
Хуже некуда, подумал он и попытался переключиться на другое. И первая мысль, которая пронеслась в голове, была о стоической улыбке Нанами.
Нанами не прошла прослушивание, но всё равно ни разу не пожаловалась. Даже не показывала боль перед Соратой. Её перекрутило внутри, словно половую тряпку… но она постоянно терпела страдания и тревогу в одиночку. Стоило ли оставлять это как есть?
— …
Думай. Думай, повторял себе Сората. Но ответ не появлялся. Что могла придумать такая бесполезная голова, как у него?
— Без толку… Не врубаюсь.
Сората подобрал с пола телефон, потыкал кнопки и отправил сообщение.
«Аояма — думаешь, с ней всё в порядке?»
Письмо улетело Рюноске.
Сразу же ответ не пришёл. Значит, вместо Горничной ответит настоящий Рюноске.
Прошло примерно тридцать секунд, и мобильник задрожал.
«Канда, ты дурень? Разве будет человек, у которого всё в порядке, лить слёзы?»
Текст прямо-таки лишал права извиниться.
— Ха-ха.
У Сораты непроизвольно вырвался смешок.
Всё именно так.
Он задал дурацкий вопрос.
И думать не надо, чтобы понять. Именно так. Даже его нынешние мозги могли понять настолько очевидное.
Ноги ещё дрожали, руки не слушались. Тело и душа скрипели, но Сората, простонав и стиснув зубы, кое-как поднялся с пола.
Нос шмыгал. Слёзы не текли, но отчаяния внутри накопилось столько, что потом точно потекут.
Если бы Сората мог, он бы распластался на полу и прямо там заснул. И не просыпался бы, пока буря эмоций не утихнет.
Но всё же он развернулся в сторону медпункта и сделал первый шаг. Потом ещё один, ещё, и оказался на лестнице. Им двигал страх того, что, если разляжется на полу, больше никогда не поднимется.
— Аояма! — крикнул Сората, открывая дверь в медпункт, чем удивил недавно уходившего врача, Хасуду Саёко.
— Что такое, Канда-кун?
Саёко-сэнсэй с длинными чёрными прямыми волосами производила из-за очков впечатление слишком серьёзной женщины и выглядела как учительница физики или химии. Возрастом она определённо соответствовала Тихиро и Кохару.
Не обращая на неё внимания, Сората прошёл к кровати. Но не увидел там Нанами. Не нашёл её, даже когда отодвинул занавеску другой кровати.
— Сэнсэй, где Аояма?
— Аояма-сан? Она приходила?
Вряд ли она вернулась в класс. Если бы отказалась отдыхать и пошла на урок, то обязательно бы пересеклась с Соратой. Тогда куда…
Не желая отвечать, парень пулей вылетел из медпункта.
— А, Канда-кун!
Он не развернулся на зов и побежал по коридору. К переходу, к лестнице. Выглянул в окно. Сунул нос во все встреченные по пути кабинеты.
Её не было.
Не было в здании школы.
Тогда ушла на улицу? Там до сих пор шёл ливень, и городской пейзаж превратился в белое марево.
— …
Она могла и просто уйти в туалет или куда-нибудь ещё — например, обратно в медпункт.
Сората решил вернуться и убедиться, и тогда краем глаза заметил чью-то тень за окном в коридоре — на дороге с другой стороны школы. Если пойти по ней прямо, можно выйти на территорию университета, по пути там встречались клумбы с цветами садоводческого клуба.
Сората увидел лишь на мгновение, но ему хватило, чтобы заметить фирменный знак Нанами — длинный конский хвост парень ни с чем бы не перепутал.
Он открыл окно в коридоре, не собираясь идти за зонтиком или даже за уличной обувью. Хотел кратчайшим путём добраться до Нанами и ничего больше.
Оттолкнувшись от пола, Сората перемахнул через оконную раму и в сменке приземлился на мощёную дорогу.
Дождь тут же залил всё тело, а от промокших носков стало особенно противно. Штаны и одежда выше пояса мерзко прилипли к коже. Но без пути назад в голове как-то посвежело. Потому что Сорате хотелось себя наказать.
Он побежал к цветочным клумбам садоводческого клуба, к Нанами в глубине насаждений, под раннюю сакуру, которая расцветала с первой декады февраля до начала марта. Сейчас лепестки уже почти опали, да и цветки не выдерживали дождя, тоже постепенно падая. На них Нанами и глядела. Её плечи апатично опустились, а хвост, которым она гордилась, промок и безжизненно обвис.
Сората неспешно приблизился.
В шуме дождя он не слышал всхлипы Нанами.