Тихиро раньше говорила. Масиро научилась выражать свои чувства рисованием ещё до того, как словами и жестами.
И правда, именно так. Масиро так и сделала. Настолько нежные чувства она питала к Сакурасо. Хранила их в глубинах сердца. Они успокаивали и залечивали раны.
Но потом грудь Сораты сдавило от противоположных чувств.
— Не понял… — Его голос болезненно задрожал. Тело… и душу словно разорвало на куски.
Очень нежная картина. Но именно потому она будила в Сорате грусть и чувство одиночества. Нанами и Мисаки тоже помрачнели. Дзин и Рюноске смотрели волком. А Тихиро опустила взгляд.
Потому что не хватало кое-чего важного.
— И как это вообще понимать?!
Не нарисовали единственного человека, который обязательно должен там быть.
На рисунке не было Масиро.
— Это как-то…
Чувства не вязались в слова. Было страшно признавать. Нарисованная Масиро картина передавала послание:
«Прощайте».
Она содержала настолько жестокий посыл, что и несведущий в искусстве человек догадается.
Поддавшись импульсу, Сората развернулся к Тихиро.
— Почему вы не остановили Сиину?!
— «Ты советовалась с Соратой?» спросила я.
— !
— Если бы Масиро только что приехала сюда, она бы не парилась из-за вас и ваших тараканов и, может, что-нибудь сказала напоследок. Но благодаря вам она изменилась. Хотя в данном случае это вышло боком.
Если бы она с ним поговорила, мог бы Сората что-то сделать? Он постоянно занимался то подготовкой к проектному заседанию, то сбором подписей — времени не было.
Нет, не так. Он знал, что Масиро беспокоится. Она усердно собирала подписи, чувствуя ответственность за снос Сакурасо. И думала, что Нанами держалась из последних сил тоже из-за неё.
У Сиины щемило в груди, болела душа, она не могла спать — вот, что она сказала, когда пришла к Сорате позавчера ночью.
Он понимал, что Масиро оказалась в сложном положении, но не мог придумать способа побороть тревогу лучше, чем собирать подписи и продлевать этим жизнь Сакурасо. Потому последние две недели делал только то, что мог. В своём репертуаре…
И лучшее, чего он добился, предстало перед глазами. Сожаления не имели смысла. Он не филонил. Но всё равно вышло не очень.
— Даже вы понимаете, когда глядите на эту картину, да? С какими чувствами Масиро решила уехать?
Она дорожила местом, где жили важные для неё люди. Именно потому решила уйти. Если бы осталась, Сакурасо бы не стало.
Мысли, которые не получилось бы выразить словами, заполонили полотно. Если бы Масиро не выразила искренние мысли о Сакурасо, не смогла бы такое нарисовать.
Нельзя нарисовать такую картину, даже став знаменитым художником, чьё имя вошло в историю. А Масиро сумела, потому что образ исходил из самого её сердца.
Теперь Сората понимал. Смысл слов, сказанных Масиро позавчера ночью:
«Я спасу Сакурасо».
Теперь понимал, какой была её решимость. И какие воспоминания она вкладывала в свои слова… В конце концов она знала, что может спасти Сакурасо, если уйдёт из него.
— Ну и куда ушла Масиро-тян? — спросил вместо молчавшего Сораты Дзин.
— Сказала, что вернётся в Англию, но, как собирается добраться туда сама, не знаю. Вроде она не связывалась ни с родителями, ни с Ритой.
«Оно и понятно», было написано на лице Тихиро.
— То есть…
Какое там понятно. Масиро не смогла бы приготовить заранее билет на самолёт. Она не могла даже на электричке сама поехать.
— Она стала такой непонятной, правда?
От слишком сильного волнения мысли запутались в лабиринте.
Если так…
— Может, она ещё где-то рядом? Давайте заканчивать болтовню, — указал Дзин всем присутствующим.
— Я выслежу Масирон!
Сората спонтанно метнул взгляд к часам в столовой. Те показывали восемь.
— Мисаки-сэмпай, иди с Дзином-саном в школу. Если опоздаете на выпускную церемонию, будет катастрофа.
— Куда важнее — где сейчас Масирон!
— Она могла заблудиться по пути в школу. Сходите туда и проверьте.
Если её так и не найдут, эти двое хотя бы попадут на выпускную церемонию.
— Эй-эй, ты собрался пропустить наш праздник?
Дзин как всегда чесал языком.
— Ну нет, Кохай-кун! Я хочу вложить всю душу и отпраздновать на широкую ногу!
— Я понимаю. Найду Сиину и обязательно приду вовремя.
Сората и не думал об ином исходе.