— Я слышу.
Дзин оглядел помещение, которое утратило следы жизни. Багаж утром уже забрали грузчики. Когда в комнате на шесть татами оставалось так мало вещей, она казалась невероятно просторной.
— Какое-то странное ощущение, — пробурчал Дзин себе под нос. — Думал, комната стала мне родной, а стоило всё убрать, как никакой привязанности не осталось.
— Ты вечно ночевал не дома, какая уж там привязанность.
— Твой сэмпай уезжает навсегда, а ты грубишь?
— Просто говорю правду.
Сората и Дзин расплылись в улыбке. От мысли, что они больше не смогут чесать языками, подступало одиночество. Но слова больше не шли.
— Ладно, пойду.
Дзин взял сумку у двери и сразу направился к выходу. Там обулся и плотно затянул шнурки. А выйдя наружу, лишь единожды обернулся к Сакурасо.
Сакура, которая как раз подходила к цветению, словно благословляла Дзина в путь.
— …
После того как Дзин вдоволь насмотрелся на общежитие, он ничего не сказал. У него лишь приподнялся уголок рта.
О чём же ты думаешь?
Сората хотел спросить, но решил, что Дзин опять отвертится. Потому промолчал.
Некоторые мысли лучше держать при себе.
Пройдёт год, и Сората тоже поймёт. А пока можно потерпеть.
Мисаки сидела в автомобиле, подогнав его к Сакурасо. Дзин залез на переднее пассажирское место, Сората — позади него. Рядом сидел кое-как пришедший Рюноске, а на третьем ряду — Масиро и Нанами.
Они все вместе проводят Дзина до поезда. К сожалению, у Тихиро не было работы, потому она выползла и в характерной для себя ленивой манере пожелала:
— Ну, старайся как следует. Ну и если приспичит, заглядывай.
— Если Тихиро-тян пригласит меня на свадьбу, я мигом примчусь.
Дзин и не думал ей уступать.
Когда машина отъехала, он стал до жути говорливым. Трепался обо всём подряд: о Сакурасо, о бывшем президенте школьного совета, об улетевшей в Австралию Хаухау… А когда надоело, стал комментировать виды за окном.
Мисаки в противовес ему настолько сосредоточилась на дороге, что почти ничего не говорила.
Припарковав автомобиль возле станции, ребята пошли провожать Дзина до платформы.
— Дошли бы до контроля билетов, и ладно.
Надежды Дзина разбились.
Мисаки молча вручила ему домашнее бэнто, которое приготовила перед выходом.
— Санкью.
— Ага…
Диктор объявил о прибытии поезда на Осаку.
На электронном табло с токийскими поездами появился соответствующая электричка.
Состав плавно сбросил скорость и замер аккурат у стоп-линии.
Заслонка для предотвращения падения поднялась, и с небольшим опозданием отворились двери поезда-пули. Из седьмого вагона никто не вышел. А вот внутрь повалила огромная толпа.
— Я тоже пойду.
Дзин пристроился к толпе и, зайдя в вагон, развернулся к провожающим.
Мисаки хотела что-то сказать, но вместо этого стыдливо опустила голову.
— Ну блин, что за лицо?
Дзин вышел обратно на платформу и встал рядом с Мисаки.
— Дзин.
Та резко подняла взгляд.
— Я всё-таки не выдержу! Если тебя не будет рядом, я места себе не найду!
— Я настолько ненадёжен?
— Не в том дело. Просто хочу что-то понадёжнее!
Мисаки крепко сжимала кольцо, которое ей надели на безымянный палец на левой руке. Словно бы молилась.
И Дзин, наклонившись вперёд, поцеловал её в лоб.
От неожиданности Сората и Нанами оторопело пооткрывали рты, а Масиро пристально уставилась на целующуюся парочку.
Тревогу Мисаки как рукой сняло.
— Если скажешь, что и этого мало, то вот, отдам это на хранение.
Дзин вытащил миленький конверт.
— Это?
Сората узнал конверт, который вложили в руки Мисаки. В нём она посылала Дзину любовное письмо.
Если ничего не изменилось, внутри должен находиться бланк регистрации брака.
— Когда вернусь, давай его отправим.
— Дзин!
Мисаки вцепилась в Дзина мёртвой хваткой.
Прозвучал звонок, который уведомлял об отправке синкансена.
Лишь почувствовав тепло Дзина, Мисаки отпустила его.
Тот заскочил в поезд в самый последний момент.
Опустилась заслонка безопасности, и далее закрылись двери.
Поезд красивой обтекаемой формы плавно пришёл в движение. И пока он не скрылся из виду, ребята махали вслед.
Вот так, как оперившийся птенец гнездо, Дзин покинул Сакурасо.
Часть 3
Близился конец учебного года.