На её лице при взгляде сбоку читалась усталость. И тогда Сората вроде как понял, что она имела в виду, когда извинилась.
— Сэнсэй, вы же выступали против сноса Сакурасо на заседании?
Если бы никто не сопротивлялся, решение не перенесли бы на столь неудобное время — последнюю декаду февраля.
— Ну, пытаться убедить попечительский совет — дело неблагодарное, — уничижительно улыбнулась Тихиро. Так улыбались настоящие взрослые, что за ней водилось нечасто.
— Но всё равно большое спасибо.
— У совета… нет злого умысла, знаешь ли.
Взгляд Тихиро улетел к бейсбольному клубу, который на спортивной площадке готовился к игре. Намечали путь от первой базы к третьей и вырисовывали одну за другой линии бриллиантового цвета, которые при взгляде со стороны здания школы получались немного кривыми.
— Это не значит, что они вас ненавидят.
— Попечительский совет?
— Да. Просто они не знают. Не понимают ваших ценностей.
— А?
— Говорю, они верят только в собственные ценности. Думают, что гениальной художнице Масиро, которую признают во всём мире, лучше бросить мангу и жить в мире живописи. Они не сомневаются, что для Масиро это лучший выбор. Попечительский совет — он такой на полном серьёзе.
— …
— На полном серьёзе волнуется о Масиро. Думает о её будущем.
Сората и сам раньше думал о подобном. Почему Масиро, которая прославилась во всём мире как гениальная художница, резко решила перескочить на мангу… Ведь уже есть всё, что нужно, и можно идти дальше по пути художницы…
— Но…
Но Масиро не думала о ценностях других людей. Попечительский совет беспокоился о своём, Сората думал о другом, а она шла по тому пути, какому сама хотела.
Рисовать интересную мангу. Можно сказать, сейчас это было единственной целью Масиро. Она отдавала себя всю. Пускай она занималась сбором подписей, это ничего не меняло. Каждый день Масиро рисовала допоздна. Благодаря затраченным усилиям удалось закончить обложку и открывающую цветную страницу для мартовского номера.
— То же и с остальными обитателями Сакурасо, которых клеймили как проблемных детей. Вы отличаетесь от остальной массы, потому на вас повесили ярлык. Зато из лучших побуждений.
— А никто и не отрицает, что мы проблемные.
Сората подобрал семь кошек, ему никак не получилось бы и дальше уживаться с другими людьми в главном общежитии. То же самое касалось короля пикапа Дзина, который постоянно нарушал режим, а инопланетянка Мисаки казалась чужой даже по меркам Сакурасо. Рюноске наставил у себя серверов, и его комната совершенно перестала походить на комнату старшеклассника. И Сората умудрился сделать так, что в нём перестали видеть нормального.
— Ну, за доставленные окружающим людям неприятности никто не похвалит. Но если спросишь меня, вы хоть и изгои, но больше, чем другие, похожи на старшеклассников. Соответствовать окружению, чувствовать настроение… Самое простое вроде как, а одного этого хватает, чтобы начать задыхаться.
— Сэнсэй…
Сората не знал, что Тихиро так их рассматривала.
Но будь иначе, она бы попросту не подошла на роль коменданта Сакурасо. Её оставили, потому что она не лезла в дела учеников. Сората подумал, а не спросить ли у неё об этом, но не стал. Наверное, если бы спросил, она бы буркнула, что ей лень.
— Куда-то не туда разговор зашёл. О чём я?
— Вспомните, пожалуйста. Вы же трезвая?
— Что-что? Канда, а ты помнишь?
— Типа попечительский совет не имеет злого умысла.
— А, точно. Надо же, запомнил. Чего ты такой серьёзный?
— Когда учитель говорит, разве не надо внимательно слушать?!
Тихиро проигнорировала жалобы и спокойно продолжила:
— Вот Митака понял, как думают члены совета.
— Дзин-сан?
— С теми, чьи ценности отличаются от твоих, просто так говорить бесполезно. С ними не получится взаимодействовать. Потому вы устроили сбор подписей, что вообще на вас не похоже. Не так?
— Нет, от Дзина-сана ничего такого не слышал.
В тот день, когда состоялось собрание Сакурасо… у Дзина на лице было написано, что он о чём-то задумался. Не об этом ли?
Сората внезапно выдохнул.
— Эх.
— Слышь, ты не обнаглел? Смотреть человеку в лицо и вот так выдыхать.
Если собрать всё то, что Тихиро успела наговорить, то наглой стоило бы назвать как раз её. Сората судорожно сглотнул, побоявшись жаловаться вслух. Если лишнего наплетёт, они опять уйдут не в ту степь.
— Через год я стану таким же, как Дзин, да?
Их разделял жалкий год, но Дзин действовал как взрослый — и мыслями, и делами.
— Завести шесть любовниц тебе точно не светит.
— Я и не собирался!
— Даже одну не заведёшь?
— Может, не будете говорить очевидное?!
— Ладно, поставь это в художественном кабинете, — внезапно сменила тему Тихиро, собравшись уйти.
— Подождите, учитель!
— Чего тебе, ученик?
Она с неохотой развернулась.
— Мы же в самом разгаре обсуждения проблем ученика!
— Разбирайся с этим сам.
— Как грубо!
— Ну, ты — это ты, Митака — это Митака. Полегчало? — наплевательским тоном выдала Тихиро.
— По идее такая фраза должна подбадривать, но почему от вас она звучит ужасно?!
— Ну что ты. Настолько хотел, чтобы тебе помогли? А я скажу только это.
— Решили на этот раз поддержать?
Вместо того, что Сората очень хотел услышать, Тихиро, едва не зевая, выдала:
— Раз уж ты восхищён красавчиком Митакой и чётко поставил себе цель через год стать таким же, то с тобой всё в порядке. Если знаешь, чего хочешь, тебе уже можно дать сто баллов.
Услышав настолько неожиданное и серьёзное заявление, Сората оторопел.
— О-огромное вам спасибо.
— Благодари лучше.
— От такого требования всё желание пропадает.
Тут Тихиро словно что-то вспомнила и сказала:
— А, точно. Канда. К тебе дело.
— Могли бы вы перестать бесконечно менять тему?
Сората воспринял её слова в штыки. Но Тихиро не собиралась поднимать набившие оскомину темы. Более того, едва она назвала неожиданное имя, их разговор перестал быть консультацией.
— Скажи-ка мне номер Фудзисавы Кадзуки.
— Что?
— Ну же, доставай мобильник.
— А, да…
Сората временно прислонил мольберт к стене коридора.
— Номер, — предупредил Сората и начал поочерёдно называть цифры из номера Кадзуки, а Тихиро при этом нажимала кнопки на своём телефоне. И когда вбила последнюю цифру, тут же нажала на вызов.