Сората пробежал по переходу между платформами, молясь про себя, чтобы успеть.
Когда парень спустился по лестнице и побежал к платформе, из поезда повалили пассажиры, сквозь поток которых пришлось прорываться.
Двери поезда начали закрываться. Не желая сдаваться, Сората подбежал к электричке, которая собиралась отправляться, и ударил по двери, отчего кулак тут же покраснел и заныл.
Превозмогая боль, парень вгляделся внутрь постепенно набирающего скорость поезда. Хотел хотя бы разок увидеть Масиро напоследок.
Сората побежал, чтобы проводить транспорт до самого конца, и остановился у края платформы. Парень ни на секунду не увидел Масиро — она словно растворилась в толпе пассажиров.
— Как так?! — крикнул Сората удаляющемуся поезду, не желая признавать провал. — Как, вот как так?!
Он рухнул на асфальт рядом с временно опустевшей платформой.
Уехала. Масиро уехала. Хотя никто не хотел. Никто такого не хотел.
Сората самозабвенно ждал, когда восстановится дыхание. Затем, пошатываясь, ошарашенно поднялся на ноги. Пуститься в погоню на следующем поезде? С такими мыслями Сората развернулся обратно к платформе.
И там, где не должно было остаться людей, увидел одну фигуру. Девушку, которая выглядела словно фея из книжки с картинками.
Масиро.
Она смирно стояла в том же самом месте, где Сората её увидел с противоположной платформы, держала в руках сумку и смотрела прямо перед собой, сияя от лучей утреннего солнца.
Достиг ли её голос Сораты? Нет, вряд ли. Судя по виду, она не заметила его появления.
— Тогда почему…
Задаваясь вопросом, Сората с облегчением в груди рванул к Масиро.
— Сиина, — позвал он, сбавляя скорость.
— Сората. — Лишь только назвали его имя, как ноги одеревенели, не преодолев последние три метра до цели. Тело перестало двигаться, словно окаменело. Потому что голос Масиро звучал невероятно угрюмо.
— Сиина?.. — переспросил он, думая, что ему показалось.
— Не хочу уезжать… — шокировала она, повернувшись к Сорате. Из её глаз норовили упасть крупные слёзы. Парню казалось, он смотрит на что-то невозможное. Масиро плакала. Ему не привиделось. Он никогда не думал, что она вообще может плакать. Слёзы, что Сората впервые увидел, целиком и полностью завладели его мыслями, напомнив, какая хрупкая Масиро была — будто стеклянная фигура.
— Я не хочу уезжать.
Слёзы лились и лились… И место, где стояла Масиро, намокло от дождя.
— Объясни, Сората.
Асфальт вокруг её ног намок и потемнел.
— Ты…
— Я же должна уехать.
— …
Голову заполонила белая пелена. И слова, которые он намеревался сказать, и тревога, из-за которой сюда примчался, улетучились, уступив место истинной пустоте.
Выражение лица у Масиро ничем не отличалось от обычного, а прозрачные, лишь немного подрагивающие глаза совершенно не походили на глаза плачущего человека. Масиро, как и всегда, почти не показывала эмоций. Но при этом у неё текли слёзы. Выглядело как слепой дождь, и от столь сильного несоответствия тревога внутри Сораты росла ещё быстрее.
— Я же должна сесть в поезд.
— …
— Ноги не двигаются.
Почему она должна, Сората понимал без лишних слов.
— Я пыталась сесть много раз! — она напрягла голос так сильно, что захрипела.
— Сиина.
Он наконец смог назвать её по имени.
— И всё же!
Сжатые кулаки Масиро задрожали — она боролась с эмоциями, контроль над которыми ей не давался.
— Хватит, Сиина.
— Я же должна уехать.
— Хватит!
— Мне нельзя быть в Сакурасо!
— Хватит, говорю!
— Должна уйти…
Что бы Сората ни говорил, Масиро, как заведённая, повторяла одну и ту же фразу, словно заклинание.
— Можешь не уезжать! Тебе можно остаться в Сакурасо!
— Даже если всё из-за меня?
Заплаканные глаза уставились на Сорату. Слёзы всё больше и больше заливали землю.
— Даже если всё из-за меня?
Слова, из которых Сората едва ли понимал хотя бы половину, били в самое сердце.
— Это не из-за тебя!
— Но если меня не станет, Сакурасо можно спасти?
— Ерунда это всё!
— Сегодня выпускная церемония.
— Точно. Именно потому надо поздравить Мисаки-сэмпай и Дзина-сана с выпуском, так ведь?
— Но тетрадь не заполнили всю!
— Не ты одна себя винишь.
— Нет. Виновата я.
— Не пори чушь…
Он не хотел, чтобы Масиро вот так себя проклинала. Никто в Сакурасо не думал, что какая-то вина лежит на ней.
— Из-за меня.
— Чушь собачья!
— !..
Сората думал, что стоит прибегнуть к другим словам. Думал, что лучше говорить нежно. Но сейчас он вряд ли бы так сумел. Не мог сказать то, что хотел. Не мог передать то, что хотел. Но всё же так лучше, чем вообще не говорить.
— Ты вообще ничего не понимаешь!
— Я понимаю!
— !..
Теперь язык проглотил Сората.
— Я понимаю, что мешаю! Всё целиком из-за меня! То, что Сакурасо не станет… То, что Нанами терпела! Всё из-за меня! Мне нельзя быть в Сакурасо, всем от меня плохо! Такая я плохая!
— …
Слова правда не шли — упёрлись в неожиданную преграду.
— Из-за меня…
Наполненный слезами взгляд Масиро пронзил Сорату, заставляя прочувствовать всю её решимость.
— Я здесь, и потому всё плохо.
Он смиренно терпел то, как упрямство Масиро превышает все разумные пределы. Воображение рисовало дикую картину: он произнесёт единственное слово и коснётся девушки, а та рассыплется на множество мелких кусочков. Какой бы дикой картина ни казалась, она пленила Сорату, не давая в себе сомневаться.
— …
Никаких слов не осталось.
Сердце сдавили в мощных тисках. Нужно было что-то сказать. Что-то сказать… Но Сората не мог ничего предложить Масиро, которая вот-вот сломается.
И тут за спиной послышался голос.
— Да вы издеваетесь.
Обернувшись, Сората увидел запыхавшуюся Нанами. Она упёрлась руками в колени и переводила дыхание, подняв лишь лицо. А за ней тяжело дышал Рюноске.
— Аояма. И Акасака…
Нанами прошла мимо Сораты и встала перед Масиро.
— Это не твоя вина, Масиро, — в лоб сказала она.
— Но.
— Не нужно брать на себя вину за мой провал.
В голосе Нанами затаилась нотка гнева.
— …
Масиро это наверняка заметила и беспокойно приподняла брови.