Нанами смущённо опустила взгляд.
— «Ну, кое о чём важном…»
Фразу повторяли во время репетиций неисчислимое количество раз. Столько же раз парень её слышал… Но всё же тон голоса девушки взбудоражил его. Что-то в ней решительно изменилось.
Да, это был тот же голос Нанами, прекрасно знакомый Сорате, но сегодня она виделась совершенно другой. Напряжение и беспокойство, паника и стыд… Всё это слилось воедино, и единственная фраза вдребезги разбила спокойствие Сораты.
— …
— «Я всегда… хотела поговорить об этом».
Слоги падали неторопливо, как капли, словно Нанами бережно собирала мятущиеся мысли…
Казалось, эти слова пропитывают само тело Сораты. Ему показалось, он понял — в чём именно Нанами изменилась…
— «Вон как…» — естественно, словно выдох, прозвучали слова Сораты.
— «Угу, такая я».
Её голос дрожал от лёгкого волнения. Нанами с филигранной точностью прорисовывала те самые «простые эмоции». А с продвижением сюжета росло и напряжение.
— «Всегда, всегда».
Нанами отчаянно сражалась с собственной робостью.
— …
— «Я всегда любила тебя. Очень сильно любила», — спустя мгновение произнесла Нанами. И вложила в эту фразу всю себя.
Сорату будто встряхнула гигантская рука. Отреагировал каждый нерв в его теле. Открылись все поры в его коже, кожу покрыла испарина. Сердце билось так, будто хотело разорваться. Оно яростно металось в груди, подобно чужеродному организму.
— …
Сората, не понимая, что происходит, застыл с открытым ртом.
Текст был у него в голове. И парень знал, что и как нужно произнести.
— Я тоже. Я тоже это чувствую. Я тоже… — кое-как выдавил он из себя осипшим голосом. Надо было говорить увереннее, но это было выше его сил… А следующая фраза так и не далась.
— Канда-кун?
— А, нет…
— Ты прервался?
— А, ага, точно.
Фраза Сораты в этой сцене полностью звучала так: «Я тоже. Я тоже это чувствую. Я тоже… всегда тебя любил».
Голова пошла кругом.
— Прости. Твоя игра меня накрыла с головой.
— Настолько хорошо было?
— А, ага, было потрясно. Лучше, чем когда-либо. Я разволновался так, будто мне на самом деле признаются. Ты показала простые эмоции, про которые раньше говорила Мисаки-сэмпай? По-моему, ты попала в яблочко.
— Понятно. Здорово.
Нанами улыбнулась так, будто у неё камень с души свалился.
— Но, знаешь, ничего удивительного, — тихо сказала Нанами, на этот раз прикрыв глаза.
— Что?
Та сделала глубокий вздох. Затем медленно открыла глаза, подняла лицо и поглядела на Сорату.
— Я ведь не играла.
Голос Нанами разлетелся по пустому кинозалу.
— Аояма…
Нанами смотрела прямо на Сорату. Взглядом, в котором смешались решимость и тревога. Внутри она трепетала. Дрожали ноги. Лицо готово было вот-вот исказиться от страха.
Но Нанами не собиралась держать в себе рвущиеся на волю слова:
— Я ведь тебя очень сильно люблю, Канда-кун.
Девичий голос разлетался по кинозалу, где они были только вдвоём.
На мгновение наступила тишина. Но Нанами через секунду сказала:
— Прости, перепутала.
— Что? — удивлённо спросил Сората. Но Нанами тут же внесла ясность:
— Я шалено тебе люблю, Канда-кун.
Фраза, которую выдала Нанами с вымученной улыбкой, проникла в самое сердце Сораты.
— …
Парню показалось, что он не в силах стоять. Какое-то наваждение. Сората находился в том же помещении, что и секунду назад. Но ощущения того, что он стоит, не было. Не чувствовался пол под ногами. Не было нагрузки на колени. Но при этом он как-то стоял.
— Ах, наконец-то сказала.
Нанами подняла взгляд к потолку.
— Прости, — добавила она, всё так же глядя вверх.
— За что извиняешься? — взбудораженно спросил Сората, не в силах успокоиться.
— Я обещала сказать после прослушивания… Ты удивлён, да? — спросила Нанами. Теперь её взгляд от стыда упёрся в пол.
Получается, обещала она именно это.
— Пока… не отвечай, ладно?
— Надо думать о прослушивании, да?
Сората отчаянно заставлял задубевшие мозги шевелиться. Сказанное им казалось оторванным от реальности. На языке вертелись разные фразы, но ни одна не годилась.
— Это тоже, но ещё я хочу, чтобы ты спокойно подумал, — справившись с чувствами, честно и рассудительно заявила Нанами.
— …
— Я знаю, кого ты любишь, Канда-кун.