— Ах, подожди, Канна-тян! Я же говорила, можно звать меня «Юко»!
Юко вслед за быстро ушедшей Канной направилась в сторону кабинета первогодок.
Сората, Масиро и Нанами остались втроём. Их взгляды снова скрестились на любовном письме
— Д-до-допустим, Канда-кун.
— Ч-что? — Сората выговорил с трудом, как и Нанами.
— Что это любовное письмо.
— Допустим?
— Если пойдёшь на крышу.
— Если пойду?..
— Там тебя будет ждать миленькая девушка.
— Ну?
— Если так будет… ну, это… Ты…
Она пыталась продолжать, но слова застревали в горле.
— Ты…
— Начнёшь встречаться?
Фразу вместо Нанами закончила Масиро.
— Н-не-не то чтобы мне раньше признавались, потому не знаю… Да и неизвестно, кто там будет.
— Об этом я не спрашивала.
— Давай представим, что я начал встречаться. Что тогда будет?
В равной степени Сората адресовал вопрос и самому себе.
— Будет неприятно, — заявила Масиро до того, как Сората успел решить для себя.
— М-мне тоже… будет неприятно, наверное. Так просто это не переживу, — вслед за Масиро пробурчала нечто непонятное Нанами.
— При нашем раскладе неприятно будет, походу, мне…
И тут прозвучал звонок, оповещая о начале классного часа.
Часть 3
— И как вообще понимать «после уроков»? Это во сколько конкретно?
Его слова растворились в воздухе.
Сората, сидя на лавочке на крыше, задавал вопросы облакам, которые неспешно плыли по голубому небу. Но тонкое весеннее облако, которое по форме напоминало Хоккайдо, ничего не ответило.
За неимением другого выбора Сорате оставалось думать самому.
Незнакомка могла иметь в виду «где-то в четыре часа дня». Или «в пять». Или вообще ночью, когда спать пора.
Сората ждал уже полчаса. Он сделал, как попросили в утреннем письме из шкафчика, и пришёл на крышу. Вот только «виновник торжества» не объявился. И не похоже, что скоро объявится.
Когда прошло ещё полчаса, закономерно возник единственный вывод:
— Наверное, чья-то шутка.
Даже если так, то и ладно. Пускай Сората, получается, зря весь день был на нервах, но раз никто не пришёл, то можно вздохнуть с облегчением.
Сората не представлял, что за человек мог прислать ему письмо, да ещё и сунуть в шкафчик, потому вместо радости испытал скорее растерянность. К тому же о Сорате уже кое-кто думал. Хотя сейчас он держал мысли о них в узде, если кто-то другой вклинится в его жизнь, история получит слишком крутой поворот, а к этому парень не был готов.
Когда часы на мобильнике показали ровно четыре, Сората поднялся со скамейки.
— Пойду-ка я домой, — сказал сам себе Сората, потеряв терпение.
Повесив сумку на плечо, он открыл дверь с крыши на лестницу. И как только он это сделал, наружу вывалились, образовав маленькую стонущую кучу-малу, Иори и Фукая Сихо.
За ними стояла, замерев, Масиро, её дёргала за руку Нанами, которая выглядела так, словно пыталась поскорее утащить её прочь.
— Вы чего тут делаете?
— Полевые исследования, — первой ответила Масиро. В её фразе не было ни тени нерешительности, словно она говорила о чём-то обыденном.
— А ты подумала, можно или нельзя?!
— Это не полевые исследования.
— Да уже поздно отнекиваться!
— В-всё не так, Канда-кун…
Нанами растерянно прятала от него взгляд.
— Что не так?
— Не… не так.
Ещё бы. Как ещё назвать их поведение, если не подглядыванием.
— Ладно, а почему тут Иори и Фукая-сан?
Сората подал руки упавшим Иори и Сихо, помогая им подняться.
— Я краем уха услышал, что Сората-сэмпай получил любовное письмо.
Парень поглядел на Масиро и Нанами, а те сделали вид, будто не понимают, о чем речь.
— Ради собственных будущих побед я решил выжечь в памяти образ смелого сэмпая!
— Уж прости. Не оправдал твоих ожиданий.
Чувствуя, как от двойного разочарования в нём — его собственного и кохая — у него опускаются руки, Сората перевёл взгляд на Сихо.
— Я с самого утра беспокоилась за Сиину-сан: она себя странно вела.
— Сиина? Правда? — спросил он у той.
— Странного у меня не бывает.
— Точно. Ты всегда странная.
— Ничего подобного. Она бесцельно смотрела в окно, заторможенно ела баумкухен и молча рисовала картину.
— А разве… Сиина не всегда такая?
— Что? Ну не знаю. Она отличалась. Правда-правда! Все с художки заволновались. Казалось, её что-то тревожит.
— Тревожит… да?
Похоже, Сиина беспокоилась об исходе встречи на крыше. Утром она ещё сказала, что ей будет неприятно, если Сората начнёт встречаться с автором письма. Парень не знал, радоваться ему или нет…
— Сихо, не говори странные вещи.
— Так-так, Сиина-сан стесняется?
— Я вовсе не стесняюсь.
Масиро в несвойственной для себя манере потупилась.
— Ах, беда! У меня индивидуальная беседа! Простите, я пойду!
Сихо в панике бросилась к лестнице — косы слегка подпрыгивали в такт шагам — и вскоре пропала из виду.
— Ну и шумная…
— Зато дойки у неё просто огромные.
Иори с довольной физиономией сжал кулаки. Наверняка ощутил спиной прелести Сихо, когда та навалилась на него сверху.
— Иори.
— Что?
— Думаю, такие мысли перед девушками выражать не стоит. Если, конечно, ещё хочешь завести миленькую подружку и начать «розовую школьную жизнь».
Масиро вела себя как обычно, но вот Нанами всем своим видом будто говорила: «Такое недопустимо!»
Снова взяв сумку, Сората пошёл по лестнице вниз.
— Канда-кун, больше не будешь ждать? — спросила Нанами, последовав за ним. Масиро и Иори тоже присоединились.
— Не буду, уже четыре часа, сколько можно?
Он прождал достаточно.
— Кстати, Сиина, а сегодня тоже надо было в кабинет рисования?
— Сегодня не надо.
— О, правда?
Думая, что его ждёт ежедневная работа модели, он решил перестать ждать, но…
— Вернусь домой и буду рисовать обложку.
— М? Опять делать обложку для журнала?
Масиро только в прошлом месяце готовила обложку и начальные цветные иллюстрации.
— Танкобон *.
— А, уже скоро выйдет?
Серийная манга Масиро начала выходить в ноябре прошлого года. Если учесть номер за текущий месяц, то в сборник войдут работы за шесть месяцев. Сората уже слышал разговоры о танкобоне, и вот настало время.
Масиро уверенно прокладывала путь к становлению мангакой. Шаг за шагом она становилась сильнее. Пускай Сората не заострял внимание, он видел: пропасть между ним и Масиро всё ещё увеличивается. Но парень не позволял себе унывать. В конце концов, у него не было выбора: он уже делал всё, что в его силах. К тому же ему действительно нравилось работать над игрой, пускай и незамысловатой, потому его энтузиазм не иссякал. Он на самом деле чувствовал, как уверенно движется вперёд и добивается всего сам.
— А я пойду, пожалуй, порепетирую.
Когда они спустились на второй этаж, шедший позади всех Иори остановился. Он каждый день допоздна оставался в репетиционном кабинете наедине с пианино. А в Сакурасо возвращался уже после захода солнца.
1
Танкобон — сборник глав одного произведения в противовес еженедельным журнальным изданиям.