— А нет какого-нибудь другого способа выпустить стресс? Например, сходить развлечься с друзьями.
— У меня нет друзей.
— А, не успела завести после поступления?
— Вовсе нет… У меня и в средней школе их не было.
Судя по её прошлым «успехам», она и в Суйко могла остаться одиночкой.
— А Юко?
— Думаю, она хорошая девочка, — ответила она совсем не то, что Сората хотел услышать.
— Она, конечно создаёт много проблем, но вы всё же подружитесь, ладно? Ну да, проблем с ней прибавляется, но она не плохой человек, — убеждал Сората, а Канна тем временем загадочно на него смотрела.
— Что?
— Просто редко встречала людей, которые не стесняются говорить то, о чём говорят только в семье.
— Людей можно и хвалить, знаешь?
— Мы отвлеклись от темы, ничего? — ответа на свой вопрос Сората не получил. — Не будем отвлекаться.
Вместо того, чтобы менять способ борьбы со стрессом, лучше было бы разобраться с источником стресса. Ведь в нём и крылся корень проблемы.
— Если у тебя получится написать книгу, ну… тогда всё будет в порядке?
— Я так думаю.
Сората был бесконечно далёк от вопросов написания рассказов. Максимум, он мог спросить о нюансах выбора сюжета у Дзина, который метил в сценаристы. Но Канна выиграла приз и дебютировала. Она, так сказать, уже стала профессионалом. Ей самой впору давать советы Дзину…
Сквозь тучи безнадёги луч надежды не пробился.
— Кажется, искать решение бесполезно.
— Почему?
— А как тебе такой вариант: когда в следующий раз захочешь раздеться, для начала посоветуйся со мной.
— Я закричу.
Отчего-то на Сорату посмотрели очень холодно. Настолько, что взгляд Нанами в подобной ситуации показался бы горячим.
— Не пойми неправильно. Я вовсе не хочу знать, когда ты будешь без трусов. Я просто подумал: если ты кому-то расскажешь, то отвлечёшься. Обстоятельства бывают разные, а тебе ведь не с кем посоветоваться?
Друзей у неё не было, потому Сората и решился предложить такое. Если бы друзья водились, она бы не разоткровенничалась с тем, кого почти не знает.
— Это… правда, как ты и сказал.
Канна ненадолго призадумалась. И затем направила на Сорату недовольный взгляд:
— Выбора нет, попробую.
Канна решила, что готова пойти на жертву, чтобы покончить с проблемой.
— Тогда решено, — заключил Сората, но взгляд Канны по прежнему оставался напряжённым.
— Что?
— Разговор ещё не закончен.
— В каком это смысле?
— Я боюсь, что ты расскажешь мой секрет кому-нибудь, — Канна произнесла это так, словно дословно перевела фразу с английского.
— Не скажу.
— Всего лишь обещание на словах, меня оно не устроит.
Глядя на решимость Канны, Сората в глубине души кое-что понял. То, что девушка не убежала и абсолютно всё объяснила, не было ни извинением за удар словарём, ни раскаянием за проникновение в чужую комнату. Нет, Канна не собиралась уходить, пока не получит от Сораты стопроцентно надёжное обещание молчать. Её прижали к стенке, потому настроилась она серьёзно.
— И что делать, чтобы тебя убедить?
Неужели Канна потребует от него расписку?
— Расскажи мне… такой секрет, какой если узнают другие, ты захочешь умереть, — заявила она нечто пугающее.
— То есть… если я кому-то раскрою твой секрет, ты сделаешь то же самое?
— Обоюдное сдерживание.
— Впервые слышу такое слово!
Канна продолжала сидеть в напряжённой позе, поджав под себя ноги, и с серьёзным видом глядела на парня. Но глаза слегка дрожали — наверное, в душе она сильно волновалась. Если про неё узнают одноклассники, об этом вскоре узнает и вся школа. Тогда ей туда будет дорога заказана. Ещё бы тут не волноваться.
К тому же они находились в комнате 101 Сакурасо. В комнате Сораты, вдали от всех. Более того, Сората учился в третьем классе, а Канна — ещё в первом. Одно только это заставляло нервы звенеть…
Не то чтобы Сората сочувствовал Канне, но если это её успокоит, то почему бы не рассказать ей свой секрет-другой? Он задумался.
— Та-ак, секрет, да?
Но, подумав, парень не вспомнил секрета, который способен разрушить его жизнь.
— Нет его?
— Если брать такие же слабости, как у тебя… то вряд ли.
Сколько вообще существовало в мире людей, которые хранили такие секреты, как у Канны?
Раз так, то хорошо, если вчерашний роковой момент, когда Сората засовывал трусики в карман, попал на фотографии Масиро и Нанами. Снимки укажут не просто на то, что хозяин белья — Канна, но и будут способны раскрыть её секрет…
— Если нет, то что-нибудь другое… Например, ты же ни с кем не встречаешься? — бесцеремонно спросила Канна, подняв подбородок.
— Почему так думаешь?
— Встречаешься?
— Нет.
— То есть, ты просто передо мной выпендриваешься?
— Нет.
— Эх… — Канна звучно вздохнула. Похоже, напряжения в ней значительно поуменьшилось. — Тогда назови мне имя человека, которого ты любишь.
— Чё?
— Есть ведь человек, с которым у тебя неразделённая любовь?
— Ну-у, да-а.
— Учится в Суйко?
— Ну-у, да-а.
И отчего он так застеснялся? В последнее время его почему-то часто спрашивают, кого он любит. Самый недавний случай, который припомнил Сората… был разговор с Нанами в заключительный день культурного фестиваля прошлой осенью.
— Когда услышу, вежливо попрощаюсь и уйду.
После всего случившегося вежливо уже не выйдет, подумал Сората. Но её вопрос всё звучал у него в голове.
«Кого ты любишь?»
Как только он услышал вопрос, в уме возникло одно имя. Но когда он попытался произнести его, парнем овладело смущение, щедро приправленное нерешительностью.
Он промолчал.
Любить-то любил, но если прямо сейчас задуматься, хочется ли с тем человеком встречаться, в этом Сората уже не был уверен. Вначале возникла любовь с первого взгляда, а потом каждый раз, когда он общался с ней, в нём всё больше возникало нечто, напоминающее влечение. Если он назовёт её имя, то окончательно признается самому себе, что его к ней тянет. Потому Сората колебался.
— Быстрее, пожалуйста.
Хотя если Сората не скажет, Канна и правда останется.
Окончательно запутавшись, парень выдал:
— Имя девушки, о которой я постоянно… переживаю, годится?
— Думаю, в просторечии так могут называть безответную любовь.
— Тогда хорошо.
Канна кивнула.
— Давай на ухо?
Приблизиться друг к другу, чтобы никто больше не услышал, — Сората не постеснялся предложить даже это. Канна секунду подумала, затем согласилась и повернулась к нему ухом.
— Что ж, прости за грубость.
Придерживая Асахи на коленях, Сората наклонился вперёд и шёпотом произнёс имя.
Потом оба замолчали.
Они скованно сидели, подобрав под себя ноги. Асахи поудобнее устроилась на коленях.
Канна снова повернулась к Сорате.
— На этом можем закончить.