Но Сората, не переставая двигать палочками, договорил до конца:
— Мне кажется, лучше разок поговорить с родителями по душам.
— Ты слушал меня? Это в самом деле не твоё дело.
— Я как раз это и сказал вначале.
— А я попросила ничего не говорить.
— Ладно, понял. Тогда не буду. Сегодня хотел тебе это отдать.
Чтобы выполнить изначально запланированное, Сората достал из сумки несколько листов и передал Канне.
— Что это? — настороженно спросила девушка.
— Это от Дзина, моего сэмпая, который в марте выпустился и поступил в Осакский университет искусств. Он учится на сценариста, потому я его порасспрашивал.
Канна без интереса взяла предложенные листы. На них был распечатан текст, который вчера прислал Дзин: о базовых принципах составления истории.
Канна покорно пробежалась глазами по содержимому. Один лист… потом другой. В процессе она забыла про бутерброд и время от времени одобрительно бурчала: «Ясно».
Дочитав, девушка украдкой поглядела на парня.
Сората познакомился с Канной всего несколько дней назад, но уже понял по взгляду: она спрашивала у него, зачем.
— Наверное, потому что услышал твою историю.
Он старался ответить честно, но Канна прищурилась и насторожилась.
— Если хочешь услышать более чёткую причину, то… м-м-м… Что если скажу, что не могу успокоиться, думая о том, как знакомая первоклассница, да ещё и подруга младшей сестры ходит на уроки без трусов?
— Пожалуйста, скажи правду.
— Прости, я сильно нервничаю, — ответил Сората, видя, что Канна услышала не то, что хотела.
— …
Постепенно выражение лица девушки становилось всё задумчивее.
— Ты странный. Сакурасо как раз для таких людей.
— Не приравнивай меня ко всем. По-моему, я типичный представитель главного общежития, которого случайно занесло в Сакурасо.
— А по-моему, в Сакурасо не попадают те, кто думает типично.
— Если так говоришь, то наверное… А? В каком смысле я странный?
Ну уж нет. Если кого и называть странным, то людей типа Масиро, Мисаки и Рюноске.
— Прошу прощения.
— Да тебе не за что извиняться.
— Нет, есть за что… По-моему, я всё время вела себя не очень вежливо.
— Когда свои дела идут наперекосяк, о других людях не надо париться.
Если бы Сората попал впросак, тоже бы на всех огрызался. Нервы бы сдавали, и он бросался бы на окружающих. Это было совершенно нормально.
И наоборот, если удаётся довести до конца важное дело, на душе сразу становится легче. Сората вёл себя спокойно перед Канной как раз благодаря тому, что у него хорошо продвигалась разработка игры.
— Не злишься?
— Ты сказала, это не моё дело, вот и перенервничал.
Потому что Канна выстроила вокруг себя невидимый барьер.
— Ты правда странный… Но тебе нормально? Тратить на меня время, — сказала девушка таким тоном, будто указывала на минусы Сораты. — Если я смогу писать рассказ и поборю стресс, то… ну… больше не буду делать это в школе.
— Думаешь, я извращенец?
— Вовсе нет, если моя слабость исчезнет, то, получится, я буду одна знать твою слабость.
— А, вон оно что.
Сората не мог сказать, что проблемы не было. Но проблема не казалась ему такой уж большой.
— Да ничего. У моей слабости есть срок годности.
Сората сомневался, что срок очень уж большой. Когда Масиро закончит портрет, что-то наверняка произойдёт… По сравнению с секретом Канны его — из другой весовой категории.
И тут внезапно раздалось за спиной:
— Сората.
— Ай!
Обернувшись, парень увидел Масиро, которая глядела на промежуток между ним и Канной. Затем Масиро, за неимением других мест, уселась на лавку, вклинившись между ними. Потеснила так потеснила.
— Чего ради ты расселась как в поезде?
— …
Масиро не ответила. Она молча открыла коробочку с бэнто и начала есть. Содержимое ничем не отличалось от бэнто Сораты, и Канна, судя по её виду, заметила.
— Можно спросить кое-что?
Многозначительный взгляд стал поочередно падать то на Сорату, то на Масиро.
— Нельзя.
— В каких отношениях вы двое состоите?
— Я же сказал, нельзя.
— Прошу прощения. Любопытство перекрыло разум.
— Хватит врать и не краснеть! А то не станешь настоящим взрослым!
— Я и Сората больше, чем пара, но не друзья, — ответила Масиро. Но что-то в её словах не клеилось.
— Надо говорить: «Больше, чем друзья, но не пара!»
— Понятно, хорошо.
Канна приняла услышанный ответ как данность. И только Сората собрался всё прояснить, как Масиро всё испортила, спросив:
— Правда?
— Что ж, прошу простить за то, что мешаю.
Канна тут же встала.
— Не могла бы ты перестать зря волноваться?
— Я всего-навсего уже поела.
Она показала Сорате опустевший полиэтиленовый пакет.
— Вон как.
— Слушай…
— М?
— Огромное тебе спасибо.
Канна показала на распечатки.
— Передам спасибо Дзину-сану.
Поклонившись, Канна стремительно вернулась внутрь здания.
— Ну, Сиина, зачем пришла?
— Сихо мне рассказала.
— Что?
— Сората пошёл на крышу к девушке.
— Ага, так вот чей взгляд я последнее время затылком чую!
Сората обернулся в поисках лишних глаз и нашёл в тени скамейки с северной стороны сидевшую на корточках Сихо. Дивчина ойкнула так, что Сората отчётливо услышал, и в панике побежала внутрь школы.
— Сората.
— Какими вопросами будешь меня теперь пытать?
— Фрикадельки вкусные.
— Да? А не мои ли они?
— Почему?
— Потому что мои!
— Мне можно не вырастать?
— Ты как девушка уже достаточно выросла.
Если брать рост, то она вымахала выше среднего.
— А грудь?
— Меня сейчас о чём-то жёстком спрашивают?
— Можно ей не расти?
— Так, я понял, жри мои фрикадельки! Но учти, я не такой, как Иори, крышу мне от этого не снесёт! Ясно? Поняла?
— …
Масиро, которая напихала за обе щёки фрикаделек, вряд ли слушала пламенную речь Сораты. Она молча двигала челюстью, а когда всё проглотила, закрыла коробочку для бэнто и резко встала.
— Ты чего?
— Сората, пошли.
— Прости, что встреваю, когда ты такая серьёзная, но куда?!
— Кабинет рисования.
Сората быстро закинул в желудок остатки еды и ушёл с Масиро в кабинет рисования.
Масиро молча установила мольберт, закрепила холст и приготовила кисти.
— Если не закончишь картину на обеденном перерыве, то вообще что ли не закончишь?
— Я не могу проиграть Нанами.
— Это ответ на мой вопрос?
Когда Сората спросил второй раз, Масиро уже полностью сосредоточилась на кончике кисти.
— Сколько на тебя ни смотри, ты всегда упорная…
Она словно нажимала внутри переключатель — настолько сильно менялась.
Сората какое-то время прилежно играл роль модели, но спустя пятнадцать минут не выдержал и всё же спросил:
— Слушай, Сиина.
Она не ответила. Но Сората всё равно спросил о том, что вертелось на языке:
— Что думаешь об университете?
— Не пойду, — немедленно ответила она.