У них со Сьюзен тоже началась «дружба».
В провинциальной, любящей сплетни Калузе оставалось мало тех, кто еще не знал, что Мэтью и Сьюзен снова начали встречаться. Кое-кто цинично утверждал, что внезапная вспышка страсти у Мэтью вызвана вовсе не прелестями Сьюзен, а его желанием избавиться от ярма алиментов. Другие искренне желали, чтобы свадебные колокола поскорее зазвонили вновь. Третьи скептически отмеряли новым (или старым) любовникам от силы три месяца. Но Мэтью встречался с бывшей женой уже полгода, и когда он услышал, как она, затаив дыхание, произнесла: «Когда я смогу с тобой увидеться?», у него участилось сердцебиение и он не смог сохранить безразличный тон.
— Сегодня вечером? — спросил он.
— Нам надо серьезно поговорить, — сказала она.
— Во сколько?
— Когда ты заканчиваешь работу?
— Я как раз собирался уходить. Мне нужно съездить в Санрайз-Шор, побеседовать со свидетелем.
— Когда ты собираешься освободиться?
Мэтью посмотрел на часы.
— В четыре часа.
— Приезжай сразу сюда, — сказала Сьюзен.
Оскару Рэддисону было за пятьдесят, но мускулы под его рубашкой выпирали, как у штангиста, красные шорты открывали крепкие, как дубовые столбы, ноги, покрытые бронзовым загаром. Карие глаза смотрели на собеседника умно и внимательно. Он пригласил Мэтью в дом, не обратив никакого внимания на предупреждение о том, что беседа будет записываться на магнитофон. Он даже предложил Мэтью выпить. Это было в половине третьего дня. Мэтью отказался, и Рэддисон подошел к холодильнику, чтобы достать для себя банку пива. Открыв банку, он произнес:
— Я бы хотел закончить все до возвращения Лу. Это моя жена. Мы приглашены на обед.
— Я не отниму у вас много времени, — сказал Мэтью и включил магнитофон. — Мистер Рэддисон, согласно свидетельским показаниям, которые вы дали детективу Сиэрсу из управления шерифа…
— Хороший парень, — заметил Рэддисон.
— Я с ним еще не встречался, — сказал Мэтью.
— И не дурак, — произнес Рэддисон, — когда я сказал ему про клумбу, он сразу понял, что найдет там улики.
— Вы сказали ему об этом, когда он пришел к вам в ночь убийства? Это было около четверти второго?
— Да.
— Примерно в то же время, когда детектив Блум беседовал с миссис Мейсон.
— Я об этом не знаю.
— Ее свидетельское заявление было сделано в двадцать минут второго.
— Мне об этом ничего не известно. Она его видела? Там, в саду?
— А что видели вы? — спросил Мэтью.
— Карлтона. С лопатой в руках. Копающего на клумбе.
— Во сколько это было?
— Я проснулся около четверти двенадцатого.
— Вы проснулись из-за того, что кто-то роет землю?
— Нет, я захотел в сортир. Я всегда два-три раза за ночь встаю в сортир. Побочный эффект.
— От чего?
— У меня повышенный холестерин, доктор прописал мне лекарство. Один из побочных эффектов — мочегонный. Я обычно ложусь спать около девяти, просыпаюсь в одиннадцать — полдвенадцатого, потом в два и еще раз в пять. Потом я сплю до восьми, встаю и седлаю унитаз. Метеоризм — это другой побочный эффект.
— Понятно, — сказал Мэтью.
— Думаю, мне не следовало все это говорить при вашей включенной машине, но все это чистая правда.
— Значит, вы проснулись, чтобы сходить в туалет, в четверть двенадцатого…
— Правильно. И вот тогда-то я и услышал, что кто-то копает по соседству.
— Кто-то. Не мистер Маркхэм.
— Я не знал, что это Карлтон, пока не выглянул.
— Когда это было?
— Как справил нужду.
— Откуда вы выглянули?
— Из окна ванной.
— В ванной горел свет?
— Нет, я никогда его не включаю, чтобы не разбудить Лу. Я нахожу дорогу в темноте: у меня в прихожей горит маленький ночник, так что мне достаточно света.