— Кошелек или жизнь!
Джеймс удивленно взглянул на жену. Она была так счастлива и, несмотря на то, что её лицо было полностью оранжевым, а одета она в костюм тыквы, который собственноручно трансфигурировала из старой скатерти, он не мог оскорбить ее в этот момент счастья — не тогда, когда последние несколько лет были для них кошмаром.
— Хорошо, хорошо, хорошо, — с ухмылкой сказал Джеймс, смотря на Гарри, который уже мог нормально ходить, но такой же костюм тыквы, который был на нем, нарушал равновесие мальчика. Он сидел на руках Лили и выглядел таким же смущенным, как и Джеймс. Все в маггловских традициях.
— Кажется, к моей двери пришла парочка тыкв.
Это была дверь кладовки для метел, потому что Джеймс не собирался позволять Лили или Гарри выходить на улицу, даже если Дамблдор настаивал на том, что защита Фиделиуса действует до крыльца.
Лили прошептала Гарри на ухо кое-какие слова, чтобы он повторил, но ни одно из из них он не произнес. Мальчик не промолвил ни слова с тех пор, как она нарядила его в этот глупый тыквенный костюм. Джеймс подозревал, что это протест.
С небольшим раздражением Лили протянула Джеймсу маленькую сумку Гарри и тот уронил в нее большую горсть конфет.
— Это слишком много! — возмутилась Лили, сурово смотря на Джеймса. — Ты не должен давать так много одному ребенку. Так у тебя все быстро закончится.
— Закончится? Лили, здесь только мы, — он положил в рот маленькую шоколадку, благодарный, что Сириус принес сладости, поскольку у них заканчивались необходимые для жизни вещи, а поставок от Дамблдора не будет еще пару недель.
Лили нахмурилась.
— Ну… Это должны быть не только мы. В следующем году, когда мы будем раздавать сладости должным образом, ты не сможешь давать каждому ребенку такую горсть. У нас все быстро закончится. Все будут знать, что мы люди, раздающие сладости навалом, и к нашей двери будет очередь.
Джеймс пожал плечами.
— Мы просто купим больше, — ответил он, зная, что это раздражало ее, когда он даже делал вид, что все проблемы решаются с помощью денег. Он не собирался тратить свои галлеоны на годичный запас сладостоей из «Сладкого королевства» только для того, чтобы этот запас вышел в переднюю дверь за одну ночь, но раздраженный взгляд на лице Лили все еще заставлял его сердце немного трепетать, напоминая ему о временах, когда шальная ведьма было его самое большое беспокойство.
Лили встала, подняв Гарри на руки.
— Ты ужасен, — сказала она Джеймсу, целуя его щеку, покрытую щетиной. — Я сейчас пойду переоденусь и умоюсь. Ты проверишь пирог? Убедись, что корочка не горит. Центр может быть немного… мягким, но не полностью жидким.
Выйдя из шкафа, Джеймс бросил мешок сладостей на стол и направился в кухню, остановившись только чтобы посмотреть на задницу Лили, когда она поднималась по лестнице.
Подпирая бедром открытую духовку, Джеймс огляделся в поисках одной из перчаток, которые его жена держала на кухне, чтобы не обжечься. Сдавшись, он использовал свою палочку, чтобы волшебством отлевитировать пирог на плиту, осторожно перенося его по воздуху. Решив, что пирог готов, Джеймс снял его с плиты и поставил на стол.
Отложив палочку, он угрожающе потер руки, навис над пирогом и игриво пошевелил пальцами, желая попробовать его. Однако за мгновение до того, как он это сделал, послышался крик Лили:
— И не смей есть этот пирог до того, как мы поужинаем!
Он заворчал, но в соседней комнате раздался громкий хлопок, а в доме резко стало холодно. Выбежав с кухни к передней двери, Джеймс ахнул и тут же побледнел, увидев истекающего кровью Питера.
— Пит! — он кинулся к своему другу. Питер рухнул на пол, приземлившись на небольшую груду листьев, которые надул в прихожую ветер. — Пит! Пит! — Джеймс присел возле друга, чтобы проверить пульс. Кровь капала из его рта, а глаза закатывались. — Лили, спускайся сюда! Питер ранен!
Она летела, буквально воспламеняя лестницу под собой. Джеймс съежился, когда Питер начал кашлять, захлебываясь собственной кровью.
— Нет, нет, нет! Не смей умирать у меня на руках, приятель.
— Что случилось? — воскликнула Лили, подбежав к ним, и на ходу доставая палочку, шепча какие-то заклинания над Питером.
— Похоже на Круциатус, — выдавил из себя Джеймс, смаргивая слезы.
Однажды и ему приходилось быть под этим заклятием, когда он столкнулся с одним из Кэрроу. И Джеймс помнил, как Сириус провел целую неделю в постели, когда сломал ногу после встречи со своей сестрой, когда та держала его под этим проклятием. Поэтому Джеймс сразу узнал признаки, особенно учитывая, как дергалось тело Питера.