МИФ О ТРУСОСТИ И ПРЕДАТЕЛЬСТВЕ ЕВРЕЕВ
Еще один извечный упрек евреям — отсутствие у них склонности к ратному делу. Потому облик еврея становился еще менее привлекательным для женщин в эпохи больших войн, когда наиболее соблазнительны были мужчины, бряцавшие оружием. Наполеон декретом 1808 г. объявил воинскую повинность для всех евреев, запретив им покупать себе замену, как это было принято. Они встретили декрет без энтузиазма; один писатель-антисемит рассказывал, что, стремясь избавить своих сыновей от военной службы, евреи при рождении записывали их девочками и что из 70 евреев департамента Мозель, призванных в армию, в действительности ни один не попал на военную службу[592]. Людовику XVIII пришлось отменить этот декрет.
Неприязнь к ратному делу распространяется, похоже, и на еврейских писателей. Среди бесчисленных историков, с наслаждением описывавших походы Наполеона, не найти практически ни одного еврея. Между тем, после поражения императора именно еврей из Англии Хадсон Лоу охранял его на острове Святой Елены. В различных гетто долгое время с гордостью передавали из уст в уста рассказ о том, как Наполеон наградил из своих рук солдата-еврея; были при империи и офицеры еврейского происхождения, но окружающие утверждали, что евреи появлялись на полях сражений только как мародеры, грабя и живых и мертвых. Дрюмон писал, что евреи были стервятниками Ватерлоо[593]. Де Сегюр рассказывал, что они нападали на арьергард наполеоновской армии во время ее бегства из России. Генерал Марбо писал в своих мемуарах: «Подлые евреи набрасывались на раненых и больных французов, срывали с них одежду при морозе более 30 и бросали голыми на снег». А капитан Куанье в своих дневниках вспоминает, что в Вильно во время отступления Великой армии евреи убили больше тысячи солдат, «они были палачами наших французов». 27 сентября 1878 г. газета «Иллюстрасьон» писала, что во время франко-прусской войны евреи вновь сыграли свою извечную роль мародеров; даже Золя в романе «Разгром» описывает появление на поле боя при Седане «стаи гнусных евреев-стервятников, следующей за воюющими».
Отсутствие воинского пыла, похоже, особенно характерно для средиземноморских евреев. В 1908 г. турки, придя к власти, попытались заставить подчиненных им сынов Израиля в обязательном порядке проходить военную службу; после этого многие евреи покинули страну[594]. В одном из писем алжирского маршала Бужо, опубликованных военным историком генералом Азамом, содержится предложение принудить евреев к военной службе, чтобы избавиться от них: они предпочтут бежать, чтобы не служить в армии. В 1900 г. еврейских мальчиков в Марракеше вздумали обучать гимнастике; население общины решило, что из них хотят сделать солдат и очень косо смотрело на эту инициативу[595]. Французская община в Тунисе в 1918 г. была шокирована бурными проявлениями радости демобилизованных солдат-евреев[596].
Когда США вступили в Первую мировую войну, была поднята кампания против воинской повинности, проводимая в основном евреями. Быстро утвердилось мнение, что евреям ничего не стоит освободиться от военной службы. Один оратор в Бруклине заявил: «Есть три важных момента в жизни юного еврея: рождение, первое причастие в 13 лет и освобождение от военной службы в 21 год»[597]. Во Франции во время той же войны после битвы при Каренси 9 мая 1915 г. большая группа солдат-евреев, завербовавшихся добровольцами, отказалась служить в Легионе, где были офицеры-антисемиты; они просили перевести их в регулярную армию. Девять из них были расстреляны: еврейское происхождение всегда наводило на мысль о трусости. Инцидент, прошедший незамеченным во Франции, имел плачевный отклик в Нью-Йорке[598]. Точно так же и в немецкой армии в 1914–1918 гг. солдаты-евреи с трудом выносили антисемитизм кадровых офицеров. Фриц Перле, отец «Гештальтской терапии», поведал, что командиры посылали евреев в самые горячие точки в надежде, что «одним жидом будет меньше»; он задавался вопросом, где же был враг — впереди или сзади?[599] Во время той же войны на восточном фронте один еврей-лейтенант французской армии был убит разрывом снаряда; его капитан произнес следующую похоронную речь: «Он был храбрец, хоть и еврей»[600]. В США во время Второй мировой войны, особенно после высадки союзников в Нормандии, ходили слухи, что евреи, и без того сделавшие все возможное, чтобы избежать военной службы, старались не появляться в самых незащищенных точках; это еще больше подогрело антисемитские настроения[601].
592
592 H.Faugers. Les Juifs peuple de proie (Народ, принесенный в жертву). Paris, 1943, p. 37.
597
597 S.Szajkowski. Jews, Wars and Communism (Евреи, войны и коммунизм). N.Y., 1972, vol. I, p. 345.
601
601 Ch. Stember. Jews in the Mind of America (Евреи в представлениях американцев). N.Y., 1966, p. 117.