Бежать за кавалером опасно. В три раза – нет, в десять раз! – опаснее, чем раньше. Вышвыривая меня вон, слуги Льетов наверняка поняли, что извлекли из-под шкур не крысу, а кошку. Черную кошку. И хозяевам доложат.
Нет, к кавалеру мне нельзя.
Но и поворачивать назад не хотелось, просто потому что это – назад. Мне вперед надо. В Альготу или к Вере, но вперед.
Ай! Опять кольнуло переносицу.
Странно… Ну-ка, проверим.
Эй, наверху! Я решила. Не хочу в Альготу. Туда едут Льет и его ведьма. Отправлюсь к Вере, на запад. Где тут запад?..
На сей раз последовал не короткий укол – показалось, будто между глаз мне положили кусок раскаленного железа и стукнули по нему молотком. Несильно так стукнули. Но думаю, мое «мяу» было слышно даже рыбам подо льдом.
Свяна! Свен! Мы так не договаривались. Вы сказали, печать не сойдет, пока я не исполню обет, но не сказали, что она будет жечь каленым железом, стоит подумать о… О том, чтобы его не исполнять.
Хорошо, убедили.
Скрючившись от холода и поджав хвост – в самом буквальном смысле, я потрусила в сторону тракта. Печать кольнула опять, на этот раз деликатно. Пришлось развернуться и двинуться по следу кавалера Льета.
Свен, Свяна, вы хотите, чтобы он из моей шкурки воротник сделал? Меня же поймают сразу, как только близко подойду!
Печать молчала. Боги молчали. Только луна, яркая и голубая, как лед, следила за мной с черных небес, припорошенных крошечными снежинками звезд. Чистый сухой воздух обжигал горло. Чтобы не думать о плохом, я стала вспоминать свои злоключения, воображая, что сочиняю роман. Снежную сказку, в которой все закончится счастливо.
Это отвлекло, но ненадолго. Я бежала по санному следу как по битому стеклу, чувствуя, что замерзаю, промерзаю насквозь, не до костей даже, а глубже, хотя, казалось бы, глубже некуда. И впереди по-прежнему ни малейших признаков жилья.
– Свяна! Свен! – позвала я. – Сделайте что-нибудь! Иначе к утру будет все равно, сошла печать или нет.
Вместо слов из горла вырвалось протяжное «Мия-а-а-у-у». Но боги должны понимать любой язык!
Я позвала еще.
И снова – тишина. Боги словно намекали, что укротить стужу, как и вернуть мне тело, не в их власти.
– Снежа!.. Ты сестра им. Помоги!
Все боги – дети Двуликого, братья и сестры, что не мешает им вступать в брак между собой. Людям нельзя, а богам можно. Потому что они боги и потому что у них нет выбора – больше жениться все равно не на ком.
Свяна, о чем я думаю!
Нет, не Свяна… Снежа! Хозяйка Зима! Слышишь меня?
Поднялся ветер, по белой равнине пронеслась поземка, и я задохнулась колючей пылью. Из неплачущих кошачьих глаз брызнули слезы. Было так холодно, что хотелось умереть… но умирать не хотелось!
«Кош-шка, – шелестели снега. Будто сотни змей струились вокруг. – Кош-шка».
Наверно, я сошла с ума…
В снежном вихре соткалась расплывчатая фигура.
«Приди ко мне, Кошка, – прозвучал в голове ясный ледяной голос, – и никогда не будешь знать холода. Не будет боли, не будет мук…»
– Нет! – выкрикнула я. – Нет! Посмотри: на мне печать твоих сестры и брата. Они ждут от меня службы. Я им нужна…
– А мне? – спросила фигура. – Сослужишь службу мне? Тогда помогу.
– Чего ты хочешь?
– Узнаешь, когда придет время.
Так всегда – во всех сказках! Сперва обещай, а потом хоть в петлю лезь, когда потребуют такого, чего и врагу не пожелаешь, но отказываться уже поздно…
– Так сослужишь?
– Сослужу…
Кажется, я все-таки заплакала. Но слезы в глазах стали льдинками, и сквозь них полыхнуло видение: прекраснейшая женщина в белом уборе, искрящемся тысячью снежных звезд. Она склонилась ко мне из черного поднебесья и запечатлела на темени долгий поцелуй, от которого меня пронзило лютым холодом, а потом отпустило.
– Вот мой дар. Он согреет тебя и защитит.
И все. Голос еще звучал в ушах, а женщина сгинула. Остались лишь ночь, звезды и снега.
И я.
А еще чувство, будто меня обернули в пуховое одеяло. Пух был густым и ослепительно белым. Вернее, не пух, а мех. Восхитительный пышный мех. На одной лапе, и на другой, и на хвосте, и на плече, и на груди, и на животе. Всюду, куда я смогла заглянуть…
У богов все, как у людей. Есть богатые, славные, почитаемые, с дворцами-храмами и толпами служителей-ули. Есть безвестные, незаметные, а то и забытые. И есть такие, как Зима… Снежа, которые не ждут почестей от людей.