Вопросов было много, ответов — ни одного. В животе заурчало. Организм напоминал, что я ела несколько часов назад, и необходимо подкрепиться. Время будто замерло и тянулось невероятно долго.
— Думаю, никто не обидится, если я что-нибудь съем, — сказала сама себе и подошла к столу. Подняв серебряную крышку с блюда, обнаружила жареное мясо какого-то животного в окружении аппетитного румяного картофеля. Аромат был восхитительным, и я буквально сжалась внутри от безумного чувства голода. Немного подумав, села на стул и наполнив тарелку, стала быстро есть. Не знаю, кто это готовил, но было невероятно вкусно. Мясо со специями и душистыми травами буквально таяло во рту, рассыпчатая картошка, как нельзя лучше дополняла его. Съев первую порцию, наполнила тарелку еще раз. Я и не догадывалась, что так проголодалась. Запив все приятным сладковатым соком, отставила в сторону грязную посуду и поняла, что объелась. Мне казалось, я вот-вот лопну. Вернувшись на удобный диван, подложила под спину подушку и, стянув босоножки, закинула ноги на мягкий пуфик. Прошло предостаточно времени, но никто так и не объявился. Вывод напрашивался сам собой — прислуга в этом доме была приходящей, и до утра вряд ли мне кто-нибудь поможет.
Положив голову на мягкую спинку дивана, стала задумчиво рассматривать интерьер комнаты. Пол был устлан пушистыми шкурами и коврами яркой расцветки со странным рисунком, в виде переплетающихся линий. На стенах висели картины в позолоченных рамах и с защитными стеклами на холстах, на которых играли блики от света ламп.
Вдоль одной из стен тянулся книжный шкаф из какого-то темного дерева. Он был невысок, и на нем в хаотичном порядке стояли какие-то фарфоровые статуэтки. С моего места их невозможно было рассмотреть, а встать я поленилась.
Мебель была массивной, такой основательной, но в тоже время не громоздкой. Можно было сказать, что в комнате царит атмосфера комфорта и изящества, а хозяин замка обладает прекрасным вкусом и умеет сочетать, казалось бы, не сочетаемое.
В какой-то момент усталость взяла вверх, и на меня стала наваливаться томная сонливость. Я понимала, что спать нельзя, и боролась сама с собой, не позволяя уснуть. Глаза закрывались сами по себе, я начинала дремать, а потом взбадривалась, но постепенно стала мерзнуть, поэтому просто укрылась диванным пледом. Согревшись, сама не заметила, как все-таки уснула.
* * *
Я бежала по темному коридору в поисках выхода, который никак не могла найти. Это был какой-то бесконечный лабиринт, с множеством ответвлений, и каждое заканчивалось тупиком. Это был безумный бег по кругу...
— Майя! Майя! — внезапно я услышала голос отца, и бросилась на звук. Ведомая зовом родного человека, я преодолела все препятствия, и оказалась на высоком холме. Отец стоял напротив меня, и продолжал выкрикивать мое имя, которое волнообразным эхом проносилось по округе, и постепенно затихало.
— Папочка, я тут! Ты слышишь?! Папа...
Но он меня не видел и не слышал, потому что нас разделяла стеклянная преграда, непонятно откуда взявшаяся здесь. Я смотрела на дорогого мне человека, и не могла не заметить, что он изменился. Отец как-то постарел и осунулся, в его волосах добавилось седины, а взгляд был наполнен болью.
— Доченька, где же ты? Где, ты моя родная? — прошептал он, и я видела, как слезинка скатилась по его щеке.
Разбежавшись, ударила со всей силы кулаками по прозрачной стене, надеясь разбить преграду, разделяющую нас, но она даже не шелохнулась. Рыдая от бессилия, я билась об стену, как мотылек в стекло, но все мои усилия были напрасны. Отчаявшись, упала на колени, и воя от безысходности, наблюдала, как папа развернулся и медленно, как-то по-старчески шаркая ногами, стал удаляться. Я смотрела ему в спину и с горечью думала о том, что нет ничего ценнее, чем родители. Сейчас бы многое отдала, чтобы прижаться к папе, обнять маму, и сказать близким о том, как сильно я их люблю.
— Папочка, — прошептала я и резко открыла глаза, уже догадавшись, что это был сон. Вытерев слезы, уткнулась лицом в ладони, прекрасно понимая, в какую ужасную переделку попала. Одна, в чужом мире, в неизвестном месте, где нет ни души...
Сквозь неплотно закрытые шторы была видна часть сада. Уже рассвело, и первые, еще робкие, солнечные лучи скользили по зеленым ветвям, будто пробуждая их ото сна. Слышалось тихое щебетание птиц, похожее на нежную лирическую песню.