— Развалины я не поджигала, — возразила Ева. — Знаешь, Антоха, этот Трубач… мне он не по зубам. Он не признался.
— Скромность украшает киллера, — ухмыльнулся Антон.
— Да ну тебя… Надо позвать Валерку, и пусть он его загипнотизирует, — предложила девочка. — А в гипнозе преступник сразу скажет, куда девал Муринду.
— Правильно, — одобрил Антон. — Я тоже это придумал, но ты первая сказала.
Ева промолчала. Она знала, что соображает быстрее брата.
— Ужинать, — выглянула из кухни бабушка. — И расскажите, узнали вы что-нибудь о кошке?
— Работаем, — сказал Антон.
— Надо мобилизовать все силы на поиски, — вмешалась мама. — Нам доверили животное, а мы его прошляпили. Пусть каждый делает что может. Я завтра дам объявление в свою газету: «Украдена чёрная кошка. Вора прошу вернуть за вознаграждение».
— Я подключусь к американским разведывательным спутникам НОРАД, наблюдающим за нашей территорией, — прогудел папа. — Я уже подумал над программой. Пусть высматривают кошку из космоса.
— А тебя не заругают за то, что ты к чужим спутникам пристаёшь? — спросила Ева.
— Мне за это премию дадут, — улыбнулся папа. — Это же моя работа.
Когда папу спрашивали, что он делает у себя на работе, он всячески отпирался насчёт изготовления атомной бомбы, а всё остальное не отрицал. Но и не подтверждал. Потому что там была жуткая секретность.
— А я, пожалуй, схожу на хор, — задумчиво сказала бабушка, убирая сковороду с остатками картошки. — Может, кто-то из наших что-то слышал.
Вообще-то, это бабушка из конспирации сказала. Под хор пенсионеров была замаскирована Тайная Лига Бабушек-волшебниц. Но это секрет.
— Я не понимаю, как тебя терпят в хоре, — пожала плечами мама. — У тебя же нет ни слуха, ни голоса.
— Зато я красивая, — сказала бабушка. — Может, меня за экстерьер взяли. Мой нос украшает собой весь хор. Такого ни у кого нет.
Нос у бабушки и вправду был выразительный. Он ей достался от предков с Кавказа. Когда в городе началась борьба с терроризмом (которого здесь, слава Богу, отродясь не было), бабушку регулярно арестовывала милиция по подозрению в пронесении бомбы в метро. Потому что у бабушки был подозрительный вид с кавказским носом. Особенно свирепствовал милиционер Алёшин. Бабушка сначала ругалась, что это расизм — арестовывать человека за то, что у него нос большой. Потом ей надоело, и она сделала себе значок с надписью: «Проверено — бомб нет». Только милиционер Алёшин хочет её арестовать, как видит значок и понимает, что бабулю уже кто-то разминировал.
— А что на сладкое? — спросил Антон, покончив с картошкой.
— Пирожки с яблоками, — сказала бабушка. — Только их кто-то зубной пастой измазал.
— Что? — рассердился Антон. — Да я сейчас этого Митяя не то что пастой — клеем измажу и к потолку приклею, чтоб жить не мешал!
— У Митяя алиби, — возразила бабушка. — В это время я выпутывала его из пододеяльника, в котором он заблудился. Да не волнуйся, Антоша, я пасту вытерла.
На самом деле бабушка уничтожила пасту волшебным заклинанием, заменив её на шоколадную помадку. Но внуку про то знать не полагалось.
— У нас на кухне вообще странные вещи творятся, — сказала бабушка. — Сегодня кто-то обгрыз кусок земляничного мыла и положил в сахарницу котлету. Я думаю, домовой завёлся. Я ему вечером блюдце с молоком поставлю.
За плитой кто-то одобрительно засопел. Но бабушка не заметила, она была поглощена задачей: как незаметно вынести из квартиры веник, если всё семейство торчит на кухне.
Вообще-то, приличные волшебницы летают на заседания Лиги на мётлах. Но метла очень длинная, её не спрячешь, и бабушка не могла бы внятно объяснить, почему она ходит на хор с метлой. Поэтому она прятала веник под пальто, а в подъезде доставала и летела на нём. Но обычно семья к этому часу уже рассредотачивалась в комнатах, а сегодня с ужином припозднились и могли заметить.
«Пусть, — решила бабушка. — Я уже опаздываю. Скажу, что у нас субботник и всем велели принести веники».
Уже одетая, она заглянула в угол, где обычно стояло её транспортное средство. Веника на месте не было.
— Кто-то брал веник? — поинтересовалась бабушка.
— Никто не брал, — пожала плечами Ева. — Ты вроде на хор торопилась. Иди, бабуля, я сама замету на кухне.
— Веника нет, — нервно сказала бабушка.
— Домовой украл, — хихикнул Антон.
— Я попозже пойду на хор, — печально сказала бабушка. — У нас занятия перенесли на одиннадцать.