Тут я увидел Хэзел. Она сидела, забившись в угол, подтянув колени к подбородку, обхватив голову руками, и всхлипывала. Я осторожно двинулся по направлению к ней, изгоняя из своего сознания страх. Вдруг мои ноги запутались в проволоке. Я посмотрел вниз — это были провода от ламп, — вставил штепсель, и яркий свет залил комнату. Я приблизился к Хэзел.
— Ну-ну, дорогая, — я попытался ее успокоить. — Перестань. Мы уезжаем. Пошли.
Она отняла руки от лица, взглянула на меня — и, раскрыв от ужаса глаза, вновь забилась в угол. Я сделал шаг назад. Губы ее шевелились — она что-то пыталась сказать. Я обернулся и посмотрел на дверь.
Дверь была открыта, и огромная морда наполовину заслонила дверной проем. Схватив лампу, я направил свет на дверь, но глаза чудовища даже не сощурились. Оно начало протискиваться в дверь, меня охватил ужас, и я что было силы швырнул светильник в эту морду.
Что произошло дальше — я не знаю. Я так и не услышал падающей на пол лампы, но поток энергии пронес меня через комнату к окну. Я открыл окно, подбежав к Хэзел, попытался поставить ее на ноги, перекинул ее через плечо, шатаясь, сделал шаг к окну, обернувшись, увидел жуткий оскал пасти огромного монстра.
Думаю, дом не предвидел такого развития событий: мыши никогда не выпрыгивают из окон. Я провалялся некоторое время в больнице, залечивая сломанную ногу, а Хэзел нанесла визит в контору по продаже недвижимости. Как только она заставила агента признаться в том, что он ни за что на свете не провел и одной ночи в этом доме, остальное было делом техники.
— У меня нет времени на ужасы, — сказал он ей.
Нога моя вскоре срослась, а Хэзел еще долго продолжала страдать от бессонницы.
Примечания
1
«Одна героическая жизнь» — нем. (прим. перев.).
(обратно)2
«Извилистая речка» — англ. (прим. перев.)