— Вывезти? Нет, а что вы имеете в виду?
— Не передавал ли он вам какой-нибудь пакетик или коробочку, которую вы должны были бы вручить кому-нибудь в Англии?
Миссис Сатклифф с удивлением покачала головой:
— Нет, а почему вы решили, что он должен был мне что-то передать?
— У нас есть основания полагать, что ваш брат передал кому-то одну очень важную посылку. В тот день он приходил к вам в гостиницу — я имею в виду день, когда началось восстание.
— Да, и оставил записку. Но там не было ничего такого, только какие-то глупости про гольф и теннис…, когда он ее писал, то еще не знал, что придется улетать вместе с принцем.
— И больше в записке ничего не было?
— Нет.
— Вы не сохранили ее, миссис Сатклифф?
— Сохранила ли я записку? Нет, конечно. Но в ней не было ничего особенного. Я прочла ее и тут же выбросила. Зачем было ее сохранять?
— Безусловно, незачем. Просто…
— Просто что?
— Там мог быть и другой текст. В конце концов, — мистер О'Коннор улыбнулся, — есть ведь и симпатические чернила[31].
— Какая глупость! Я уверена, что Боб никогда не стал бы писать этими дурацкими чернилами. Мой дорогой братец был вполне нормальным человеком! — По ее щеке вновь скатилась слеза. — Боже, но где же моя сумка! Мне нужен носовой платок. Наверное, я оставила ее в другой комнате.
— Я принесу ее вам, — сказал О'Коннор, вставая.
Он вышел в смежную комнату и остановился при виде молодого человека в униформе, склонившегося над раскрытым чемоданом. Тот поднял голову и слегка вздрогнул.
— Электрик, — сказал он поспешно. — Что-то с пробками.
О'Коннор повернул выключатель.
— Мне кажется, все в порядке, — сказал он почти ласково.
— Должно быть, диспетчер перепутал номер комнаты, — ответил электрик.
Он мигом собрал свои инструменты и выскользнул в коридор. О'Коннор нахмурился, взял с туалетного столика небольшую дамскую сумочку и отнес ее миссис Сатклифф.
— Простите, — сказал он и снял телефонную трубку. — Я из комнаты триста десять. Вы посылали сюда электрика? Да-да. Я подожду.
Ждать пришлось около минуты.
— Нет? Я так и думал. Нет-нет, все в порядке.
Он повесил трубку и обернулся к миссис Сатклифф:
— С пробками все в порядке, и сюда не присылали никакого электрика.
— В таком случае, что же было нужно этому человеку? Это был вор?
— Весьма вероятно.
Миссис Сатклифф поспешно заглянула в свою сумку.
— Деньги, слава Богу, на месте.
— Уверены ли вы, миссис Сатклифф, совершенно ли вы уверены, что ваш брат не просил вас ничего переправить в Англию, спрятав среди своих вещей?
— Я абсолютно уверена.
— А ваша дочь… Ведь у вас есть дочь, не правда ли? Не мог ли ваш брат передать что-нибудь ей?
— Нет, я уверена, что он ничего ей не передавал.
— Здесь есть и другая возможность, — сказал О'Коннор. — Он мог спрятать что-либо в ваших вещах в тот день, когда ждал вас в вашей комнате.
— Но с чего бы он стал делать это?! Что вы такое говорите!
— Все это не так невероятно, как кажется. Очень может быть, что принц Али Юсуф отдал вашему брату на хранение что-то весьма важное, и ваш брат решил, что спрятать это среди ваших вещей будет надежнее, чем хранить при себе.
— По-моему, все это нелепо…
— А как вы посмотрите на то, чтобы мы… проверили?
— Проверили?! Вы что, хотите копаться в моем багаже? Ворошить мои вещи?! — Голос миссис Сатклифф сорвался на крик.
— Я понимаю, что моя просьба просто чудовищна. Но мы бы все сделали аккуратно, — сказал О'Коннор заискивающе. — Мне часто приходилось помогать упаковывать вещи моей маме, и она говорит, что у меня это недурно получается.
Он пустил в ход все свое обаяние, которое, как не раз повторял полковник Пайквэй, было его главным достоинством.
— Ну, ладно, — уступила миссис Сатклифф. — Я думаю… Если вы на этом настаиваете… Если это действительно так важно…
— Да, это может оказаться очень важным, — ответил Дерек О'Коннор. — Ну что ж, пожалуй, начнем.
Минут через пятнадцать в комнату вошла Дженнифер, только что попившая чаю. Оглядев комнату, она невольно воскликнула:
— Мама, что вы тут делали?!
— Распаковывались, — сердито ответила миссис Сатклифф, — а теперь снова запаковываемся. Это мистер О'Коннор. Моя дочь Дженнифер.
— Но зачем вам понадобилось сначала все вытаскивать, а теперь снова укладывать?
31
Симпатические чернила — особые чернила, которые становятся видимыми только после нагревания или обработки написанного специальным химическим веществом.