— В самом деле? Она действительно что-то знает?
— Ну, я не очень уверена, — ответила мисс Балстроуд, — но вы бы лучше сами с ней поговорили. Это одна из наших иностранок, принцесса Шаиста, племянница эмира Ибрагима. Она привыкла воображать о себе чуть больше, чем следует. Вы понимаете?
Келси молча кивнул. Затем мисс Балстроуд удалилась, и в комнату вошла тоненькая смуглая девушка.
Она остановилась на пороге и посмотрела на инспектора своими миндалевидными глазами.
— Вы из полиции?
— Да, — улыбаясь, ответил Келси. — Мы из полиции. Не хотите ли присесть и рассказать нам все, что вы знаете о мисс Спрингер.
— Да, я расскажу.
Она села, подалась вперед и драматически понизила голос.
— Кто-то следит за нами всеми О, конечно, они не показываются на глаза, но они здесь.
Шаиста многозначительно кивнула.
Инспектор Келси сразу понял, что имела в виду мисс Балстроуд. Эта девочка словно бы играла роль и была рада столь необычным и значительным зрителям.
— А зачем им понадобилось следить за школой?
— Из-за меня! Они хотят похитить меня.
Келси ожидал чего угодно, но только не этого.
— А зачем они хотят вас похитить?
— Чтобы получить выкуп, конечно. Чтобы заставить моих родственников заплатить за меня уйму денег.
— Э… Ну, хорошо. Предположим, — с сомнением произнес Келси. — Э… допустим, что это так. Но какое отношение к этому имеет смерть мисс Спрингер?
— Она, должно быть, что-то раскопала, — Шаиста заговорила увлеченно и уверенно, — и однажды сказала им об этом и стала угрожать. Они, предположим, обещают заплатать ей деньги, если она никому ничего не скажет. Мисс Спрингер поверила им и пошла в спортивный корпус, где они обещали передать ей деньги. Там они ее и убили.
— Но мне кажется, мисс Спрингер не стала бы заниматься шантажом, а?
— Вы думаете, что быть учительницей гимнастики — так уж приятно? — презрительно спросила Шаиста. — Вам не кажется, что иметь вместо этого деньги, путешествовать, делать все, что вздумаешь, куда приятней? Особенно для некрасивой женщины вроде мисс Спрингер, на которую никогда не посмотрел бы ни один мужчина? Деньги могли прельстить ее гораздо больше, чем кого-либо еще.
— Ну, э… — инспектор Келси с подобным взглядом на вещи пока не сталкивался, — я просто не знаю, что сказать. — Это… э… ваша идея? — спросил он. — Мисс Спрингер ничего вам не говорила?
— Мисс Спрингер вообще никогда ничего не говорила. Ничего, кроме «наклониться — выпрямиться, наклониться — выпрямиться», «быстрей» и «не останавливаться!» — с негодованием ответила Шаиста.
— Да, конечно. Ну, а не кажется ли вам, что вы просто сами вообразили все это? Ну… относительно похищения.
Шаиста тут же вскипела.
— Вы просто ничего не понимаете! Мой кузен — раматский принц Али Юсуф. Он погиб во время революции, когда пытался бежать из страны. Предполагалось, что, когда я вырасту, я выйду за него замуж. Теперь, надеюсь, вы понимаете, кто я такая! Может быть, это коммунисты следят за нашей школой. Возможно, они замышляют даже убить меня.
Инспектор Келси все еще пытался вежливо сопротивляться:
— По-моему, вы немножко увлеклись.
— Вы думаете, такого не может произойти? Еще как может! Коммунисты жутко злые. Это всем известно!
Поскольку инспектор все еще сомневался, она продолжила:
— Возможно, они думают, что я знаю, где драгоценные камни!
— Какие драгоценные камни?
— У моего кузена были драгоценные камни, как и у его отца. У нас в семье принято всегда иметь драгоценные камни. На случай непредвиденных обстоятельств, понимаете?
Она сделала ударение на этой фразе.
Келси уставился на нее.
— Но какое все это имеет отношение к вам — или к мисс Спрингер?
— Но я же говорю вам! Они, наверное, думают, что я знаю, где эти камни. Поэтому и хотят меня похитить и силой заставить все рассказать.
— А вы знаете, где они?
— Нет, конечно. Они исчезли во время революции.
Наверное, их забрали коммунисты. А может быть, и не коммунисты…
— А кому они должны принадлежать?
— Теперь, когда умер мой кузен, они стали бы моими. В его семье больше нет мужчин. Моя мама, его тетка, умерла. Он хотел, чтобы они принадлежали мне. Если б он не погиб, я вышла бы за него замуж.
— Это уже было условлено?
— Мне полагалось выйти за него замуж, он мой кузен, вы понимаете?
— И выйдя за него замуж, вы стали бы владелицей камней?
— Нет, я получила бы новые, от Картье[59], из Парижа. А те по-прежнему хранились бы на всякий случай.