Гупер: Неоперабельно.
Мей: Вот именно.
Большая Мама ловит воздух ртом, словно умирающий.
Доктор Бау: Слишком поздно оперировать.
Мей: Вот почему он так пожелтел, мамочка!
Большая Ма: Уйди, уйди от меня, Мэй! (Резко поднимается.) Дайте мне Брика! Где Брик? Пусть Брик мне скажет! Брик! Брик!
Маргарет (пробуждаясь от своих размышлений в углу): Брик так расстроился, что ушел на балкон.
Большая Ма: Брик!
Маргарет: Мама, разрешите, я вам скажу!
Большая Ма: Не надо, не надо, оставь меня в покое, ты не нашей крови!
Гупер: Мама, послушай меня!
Мей: Гупер ваш сын, мама, он первенец!
Большая Ма: Гупер никогда не любил отца.
Мей (делает вид, что ужасно оскорблена): Но это же неправда!
Пауза. Священник кашляет и встает.
Священник Тукер (обращаясь к Мэй): Кажется, мне лучше удалиться.
Мей (любезно и печально): Да, преподобный Тукер, идите.
Священник Тукер (смущенно): Спокойной ночи, спокойной ночи всем вам... Господь вас благослови... (Выскакивает за дверь.)
Доктор Бау: Он хороший человек, только такта не хватает. Только и слышишь от него, как кто-то завещал церкви витражи, ну, помянул один раз, и ладно, так нет же, ему надо дюжину случаев припомнить. Да еще прибавит, как плохо умереть без завещания, сколько бывает судебных проволочек.
Мэй покашливает и указывает на Большую Маму.
Доктор Бау: Так вот, Большая Ма... (Вздыхает.)
Большая Ма: Это ошибка. Какой-то дурной сон.
Доктор Бау: Конечно, мы будем поддерживать его всеми доступными средствами.
Большая Ма: Нет, нет, это дурной сон, просто сон, кошмарный сон.
Гупер: Мне кажется, что отца мучают боли, только он не хочет признаться себе.
Большая Ма: Сон, только сон.
Гупер: Папу пора колоть морфием.
Большая Ма: Никому не позволю колоть папу.
Доктор Бау: Дело в том, что когда начинаются боли, без помощи уколов вынести их довольно трудно.
Большая Ма: А я говорю, что не позволю колоть его.
Мей: Но ведь вы не хотите, чтобы он страдал...
Гупер, стоя рядом с ней, изо всех сил толкает ее.
Доктор Бау (кладет сверток на стол): Я это оставлю у вас, так что если вдруг неожиданный приступ, вы сами сможете справиться.
Мей: Я умею делать уколы.
Гупер: Мэй окончила курсы медсестер.
Маргарет: Как-то не верится, что Большой Па позволит Мэй колоть себя.
Мей: Он, конечно, тебя позовет для этого?
Доктор Бау встает.
Гупер: Доктор Бау уходит.
Доктор Бау: Да, мне пора идти.
Большая Мама всхлипывает.
Гупер (у двери с доктором Бау): Будьте уверены, доктор, мы не забудем, что вы для нас сделали. Мы вам очень признательны за все...
Доктор Бау вышел, даже не взглянув на него.
Гупер: Конечно, доктор всякого навидался, но мог бы, право, быть чуть-чуть почеловечнее. (Большая Мама всхлипывает.) Не раскисай, мамочка.
Большая Ма: Неправда, я знаю, это не правда!
Гупер: Мама, точность анализа гарантирована!
Большая Ма: А ты словно предвкушаешь его смерть!
Мей: Мама, как вы можете!
Маргарет (мягко): Я понимаю, что она хочет сказать.
Мей (злобно): Ах ты понимаешь?
Маргарет (спокойно и очень грустно): Да, кажется, понимаю.
Мей: Прямо-таки бездна понимания для нового человека в семье.
Маргарет: Вот понимания как раз и не хватает.
Мей: Да уж, в твоей-то семье, Мэгги, оно требовалось в избытке! С отцом-алкоголиком, а теперь еще и с Бриком!
Маргарет: Брик совсем не алкоголик. Просто он очень преданный сын. Вся эта история на нем тяжело отразилась.
Большая Ма: Брик настоящий сын Большого Па, но пьет он чересчур много. Мы с папой очень обеспокоены. Знаешь, Маргарет, нам надо всем вместе, тебе и нам, что-то предпринять, чтобы как-то Брику помочь. Большой Па будет очень страдать, если Брик не возьмет себя в руки и не займется хозяйством.
Мей: Каким хозяйством, мама?
Большая Ма: Плантацией.
Гупер и Мэй обмениваются быстрыми и злобными взглядами.
Мей: Большой Па никогда, никогда не позволит себе такую глупость, чтобы...
Гупер: ...отдать хозяйство в безответственные руки!
Большая Ма: Большой Па ничего ни в чьи руки передавать не собирается. Он о смерти и не думает. Вбейте себе это в башку, все вы!
Мей: Мамочка, мамочка, мы тоже надеемся на лучшее, как и вы. Мы тоже верим в силу молитв, но ведь есть какие-то вещи, которые в любом случае требуют обсуждения...
Гупер: Нужно все предусмотреть, и сейчас самое подходящее время... Мэй, будь добра, принеси мой портфель из комнаты!
Мей: Сейчас, милый. (Она поднимается и выходит.)
Гупер: Так вот, мамуля. Все, что ты сейчас говорила, никакого отношения к действительности не имеет, и ты прекрасно это знаешь. Я всегда любил Большого Папу, любил по-своему, без рекламы. И он меня тоже любил и тоже своих чувств не афишировал.
Мэй возвращается с портфелем.
Мей: Вот портфель, дорогой.
Гупер: Спасибо. Разумеется, мои отношения с Большим Па строились на иной основе, чем у Брика.
Мей: Ты его старше на восемь лет и все бремя ответственности нес на своих плечах. Что до Брика, то он вряд ли себя обременял чем-нибудь, кроме мяча или стаканом с виски.
Гупер: Ты мне дашь когда-нибудь закончить, Мэй?
Мей: Да, милый.
Гупер: Так вот, управлять плантацией в двадцать восемь тысяч акров дело очень ответственное.
Мей: Да еще без всякой помощи.
Маргарет вышла на галерею. Слышно, как она негромко окликает Брика.
Большая Ма: О чем ты говоришь? Когда ты здесь чем управлял? Тебя послушать, так Большой Па уже в могиле, и ты тут самый главный! Ну, помог ты ему пару раз по каким-то мелочам, но и контору свою в Мемфисе не бросил!
Мей: Ах, мамочка! Как же вы несправедливы. Да ведь Гупер здесь дневал и ночевал пять последних лет, как Большой Па начал хворать. Сам-то Гупер ничего не скажет, он ведь не повинность нес, он дело делал. А Брик что? Брик все грелся в лучах своей прошлой славы игрока!
Маргарет (возвращается одна): О чем это вы тут говорите? О Брике? Игрок? Он уже не игрок, вы прекрасно знаете. Он спортивный комментатор и, кстати, один из лучших в стране!
Мей: Я говорю о его прошлом.
Маргарет: Лучше бы вы вообще не говорили о моем муже.
Гупер: Я имею полное право обсуждать своего брата с другими членами собственной семьи, к которым ты не принадлежишь. Ты бы лучше пошла и выпила с Бриком за компанию.
Маргарет: Сколько злобы к родному брату!