Во время этого словесного водопада Брик лениво развалился на белоснежной постели.
Брик (сухо): Ты что-то говоришь, Мегги?
Маргарет: Да, говорю, милый, твой отец жить без тебя не может, милый. А Братца с женой просто не выносит, особенно Мей! Она ему противна, а знаешь, чем? - своей плодовитостью! Я не слепая! У него все лицо дергается, стоит ей начать свою любимую историю, как она отказалась от наркоза, когда рожала своих двойняшек. Женщина, видите ли, - говорит она, - должна через все-все пройти до конца, чтобы в полной мере испытать всю красоту и тайну материнства! Ха-ха-ха! (Это громкое "Ха!" сопровождается каким-нибудь резким движением: например можно с шумом задвинуть ящик комода.) Она еще Братца Гупера заставила стоять рядом с ней в родильной палате, а то вдруг он, бедняжка, что-нибудь упустит из "красоты и тайны" появления на свет уродов без шеи! (Подобный пассаж мог бы звучать отталкивающе в любых условиях, но не у Маргарет. Это звучит необычайно весело, потому что в глазах у нее все время вспыхивает искорка смеха; в голосе тоже слышен добродушный смех.) В отношении этой парочки мы с твоим отцом заодно! Ну, а меня, - меня он терпит: я рассмешу его пару раз, он доволен. Я даже склонна думать, что он испытывает ко мне... влечение. Ты знаешь, что есть такое слово - влечение, мой милый? Или забыл? Подсознательное...
Брик: И почему ты думаешь, что он испытывает это к тебе?
Маргарет: Ты бы видел, как он шарит глазами по моему телу, когда я говорю с ним. Глаза бегают, а сам губы облизывает!
Брик: Ты гнусно говоришь, Мегги.
Маргарет: Прости, я забыла, что ты у нас пуританин, Брик! А мне даже нравиться, что старик на пороге смерти готов оценить красоту по достоинству! А еще знаешь что? Большой Па даже не знает, сколько маленьких Гуперов и Мей живет на свете. "И много ли у вас детей?" - спросил он за столом, будто Братец с женой впервые пришли к нему в гости. Большая Ма уверяет, что он шутил, но старик не шутил, нет. А когда они сообщили ему, что детей числом пять, а шестой планируется, он выглядел, я бы сказала, неприятно удивленным. (Детский крик за окном.) Громче, уроды! (Поворачивает к Брику с неожиданной, веселой, очаровательной улыбкой, которая тут же потухает, когда она видит, что он смотрит не на нее, а уставился в пространство перед собой с озабоченным видом. Именно это постоянное отталкивание ожесточает ее юмор.) Жалко, не было тебя за столом, мой милый. (Когда она обращается к нему "мой милый", это звучит как ласка.) И знаешь, твой отец - прелестный и талантливый старик - так и просидел, уткнувшись в тарелку, весь вечер, будто нарочно не хотел ничего замечать. Ну, а Мей и Гупер уселись бок о бок напротив него и несли всякую чушь об уме и талантах своих уродов, сидели, впиваясь глазами в его лицо, словно два коршуна. (Изображает сцену в лицах.) И без конца то толкали друг друга, то щипали, то на ноги наступали. Все время подавали какие-то знаки, сигналы, как два шулера за картами с простаками! Даже твоя мать, не самая сообразительная женщина на свете, и та, наконец, заметила и сказала Гуперу: "Гупер, что это вы с Мэй все переглядываетесь и перешептываетесь?" Я чуть не подавилась в эту минуту! (Маргарет, сидя за туалетным столиком, не видит лица Брика. Он смотрит на нее, но не непонятно, что это за взгляд. Забавляет ли его болтовня, шокирует или вызывает чувство презрения - трудно сказать. Всего понемногу, но есть и что-то еще.) Твой Братец воображает, будто совершил гигантский прыжок вверх по социальной лестнице, когда женился на мисс Мей Флинн мемфисских Флиннов. (Говоря, она расхаживает по комнате, задерживается перед зеркалом, снова расхаживает.) Но я могу его сильно огорчить. У этих Флиннов, кроме денег, никакой собственности не было, да и денег сильно поубавилось. Обыкновенные выскочки. Хоть я и моложе, - ты запомнил, что я моложе, милый? - и окончила школу Нэшвилле, но друзья из Мемфиса все мне про Мей рассказали, так что я знаю, кто есть кто. А папаша Флинн вообще чуть не угодил в федеральную тюрьму за темные махинации на бирже, когда все его магазины прогорели. А если Мей и стала однажды королевой ситцевого бала, так они об этом все уши прожужжали. Вот уж какой чести я не позавидую! Провозят тебя на бронзовом троне по улице, а ты улыбайся и посылай воздушные поцелуи всякому сброду. (Вынимает пару сандалий с отделкой из драгоценных камней и бросает и бросается к туалетному столику.) А то еще будет, как с бедненькой Сюзи Макеритерс в позапрошлом году. Знаешь, что с ней случилось?
Брик (рассеяно): Нет. А что с ней случилось?
Маргарет: Кто-то в нее харкнул табачной жвачкой.
Брик (словно во сне): Харкнул табачной жвачкой?
Маргарет: Ну да, какой-то пьянчуга высунулся из окна гостиницы и заорал: "Эй, королева, эй-эй!" Бедняжка Сюзи повернулась к нему ангельской улыбкой, а он как харкнет табачной жвачкой прямо ей в лицо.
Брик: А ты откуда знаешь?
Маргарет (беззаботно): Как - откуда знаю? Да я там была и сама видела.
Брик (рассеяно): Наверное, смешно было.
Маргарет: Только не для Сюзи. Она заверещала, будто ее режут. Пришлось остановить процессию, снимать ее с трона... (Видит в зеркале выражение его лица, слегка переводит дыхание и резко поворачивается к нему лицом. Пауза десять секунд.) Почему ты так смотришь на меня?
Брик (тихо насвистывая): Как, Мегги?
Маргарет (напряженно, со страхом): Ну, вот только что, когда я взглянула в зеркало, а ты начал свистеть. Мне даже нехорошо стало! И я заметила - ты очень часто на меня так смотришь. О чем ты думаешь в этот момент?
Брик: Я не сознавал, что смотрю именно на тебя, Мегги.
Маргарет: Зато я сознавала! О чем ты думал?
Брик: Не помню, Мегги. Ни о чем.
Маргарет: Думаешь, я не знаю?
Брик (холодно): Что ты знаешь, Мегги?
Маргарет (рыдает долго и страшно. С трудом подбирает слова): А то, что во мне произошло... какое-то страшное... перерождение. Я стала грубая, бесцеремонная (добавляет, почти с нежностью) и жестокая! Вот ты и заметил! Невозможно было не заметить. Я стала... не такой уязвимой, мне нельзя быть больше уязвимой, нельзя. (Полностью овладев собой.) Но знаешь, Брик?