МАРГАРЕТ: Но, это … (Большая Ма выбегает, захлопывает дверь.) … Несправедливо!
Маргарет одна, совершенно одна и от этого подавлена. Она вся съеживается, горбиться, подымает руки со сжатыми кулаками, крепко зажмуривает глаза, как ребенок, которому должны сделать укол. Открыв глаза, она вдруг замечает перед собой длинное овальное зеркало, бросается к нему, смотрит в него, скривив рот, и говорит: «Кто ты?» Затем, слегка согнувшись, отвечает себе другим голосом – высоким, тонким, издевательским: «Я Мэгги – кошка…» Услышав, что дверь ванны отворяется, мгновенно выпрямляется.
БРИК (из-за двери): Ушла?
МАРГАРЕТ: Ушла. (Брик, хромая, выходит из ванной с пустым стаканом в руке и, насвистывая, направляется к бару. Маргарет провожает его взглядом. Перед тем, как начать говорить, она неуверенно подносит руку к горлу, будто ей трудно говорить.) Видишь ли, Брик, наши супружеские отношения не просто прекратились, как бывает, когда люди надоели друг другу. Наша близость оборвалась сразу, вдруг. Но я верю, что все восстановится также неожиданно, как прекратилось. Я еще не махнула на себя рукой. Придет время, и ты снова увидишь меня такой, какой видят другие мужчины. Да, да, я еще привлекаю внимание, и мужчинам нравится то, что они видят. Не сомневайся. Смотри, Брик, смотри, какая у меня фигура. Ничуть не изменилась! (Голос у нее дрожит, как у ребенка, умоляющего о чем-то. В этот момент Брик бросает на нее взгляд, который можно сравнить с пасом во время игры в футбол: от игрока к игроку, еще одному, и – гол. С этой минуты Маргарет должна увлечь публику на столько, чтобы держать ее в напряжении до конца действия.) Лицо иногда бывает утомленным, но сама я в форме, не хуже, чем ты. На меня еще обращают внимание на улице. На прошлой неделе в Мемфисе, где бы я ни появлялась, меня провожали взглядами: в клубе, ресторане, магазинах. А на вечеринке у Алисы роскошный красавец пошел за мной и пытался ворваться в дамскую комнату.
БРИК: Почему ты его не впустила, Мэгги?
МАРГАРЕТ: Потому, что, во-первых… Я не бегаю за каждым встречным, хотя иногда, право, хочется. Знаешь, кто это был? Молодой Максвелл. Вот кто!
БРИК: А, молодой Максвелл. Прекрасный был нападающий. Получил травму, пришлось уйти из спорта.
МАРГАРЕТ: Но сейчас он совершенно здоров, не женат и смотрит на меня голодными глазами.
БРИК: В таком случае, почему ж ты его не впустила?
МАРГАРЕТ: Чтобы меня тут же застукали? Я не так глупа. Когда-нибудь я все-таки изменю тебе, раз ты этого так хочешь. Но уж будь уверен, черт побери, что кроме меня и моего партнера никто никогда не узнает об этом. Давать тебе формальный повод к разводу я не собираюсь.
БРИК: Мэгги, ты знаешь, я не стану разводиться с тобой и повода не ищу. Просто вздохнул бы с облегчением, если бы у тебя кто-нибудь появился.
МАРГАРЕТ: Все равно, не стоит рисковать. Лучше уж оставаться на раскаленной крыше.
БРИК: Раскаленная крыша – неудобное место. (Тихо насвистывает.)
МАРГАРЕТ (не обращает внимания на свист): Но я продержусь на ней, сколько мне будет нужно.
БРИК: Ты можешь уйти от меня, Мэгги. (Продолжает свистеть. Она резко оборачивается к нему с горящими глазами.)
МАРГАРЕТ: Не хочу и не уйду… пока!! А потом, если мы расстанемся, тебе пить будет не на что. Большой Па сейчас подбрасывает, но ведь он умирает от рака!
Впервые до Брика дошло, что отец его обречен. Он растерянно смотрит на Маргарет.
БРИК: Но мама сказала, что он будет жить. У него не нашли ничего серьезного.
МАРГАРЕТ: Это она так думает. Ей, сообщили версию, предназначенную для больного. Вот старики и радуются, бедняги… Но сегодня она все узнает. Когда Папа уже заснет, ей скажут, что опухоль у него злокачественная… И спасти его нельзя. (Со стуком задвигает ящик.) Это конец!
БРИК: А он знает?
МАРГАРЕТ: Черт побери, кто ж из людей думает, что умрет? И кто способен сказать другому: «Ты скоро умрешь»? Приходиться обманывать. Да они сами себя обманывают.
БРИК: Почему?
МАРГАРЕТ: Почему? Потому что каждый мечтает о жизни вечной, вот почему. Но только на земле, а не на небе. (Брик коротко хохотнул ее мрачному юмору.) Да… (Прикасаясь пальцами к ресницам.) Такие дела… (Оглядывается.) Куда я положила сигарету? Не хватало еще спалить дом… Если так, то хорошо бы с Мей, Гупером и их уродами! (Нашла сигарету, жадно затягивается. Выпускает дым и продолжает.) Так что это последний день рождения Большого Па. Гупер и Мей все это знают. Еще бы. Первыми были в клинике. Вот и прискакали сюда со своим выводком. Неудивительно. А ты знаешь, что папа не оставил завещания? Он и не думал об этом никогда. Так что им главное сейчас довести до его сознания, что ты пьешь, а я бездетна.
Брик какое-то время не отрывает от нее взгляда, затем сердито бормочет что-то про себя и быстро ковыляет на галерею, исчезает в гаснущих лучах солнца.
МАРГАРЕТ (продолжает говорить нараспев, как в церкви): Ты ведь знаешь, я очень люблю твоего отца. Старик мне нравится.
БРИК (едва слышно): Да, я знаю.
МАРГАРЕТ: Я даже восхищаюсь им, несмотря на грубость, ругань и все такое. Твой отец – человек открытый. Не корчит из себя джентльмена и не стесняется быть самим собой. Каким он был неотесанным мужланом в Миссисипи, таким и остался. Как в те времена, когда работал простым надсмотрщиком у Джека Отро и Питера Очелло. Потом сам стал хозяином, создал богатейшую плантацию… Мне он всегда нравился… (Идет к просцениуму.) А сейчас его последний день рождения. Все это грустно. Но я смотрю фактам в лицо. Ты умеешь смотреть фактам в лицо? Надо уметь… Чтобы заботиться об алкоголике, нужно много денег, и эта участь выпала мне.
БРИК: Совсем не обязательно обо мне заботиться.
МАРГАРЕТ: Приходится. Если двое оказались в одной лодке, надо заботиться друг о друге. На что ты будешь покупать лучший виски, когда кончатся запасы? А может, перейдешь на дешевое пиво? Гупер и Мей хотят лишить нас прав на наследство под предлогом, что ты – алкоголик, а я бездетная. Нам надо сорвать их план! Ты знаешь, Брик, я ведь была дьявольски бедна всю свою жизнь! Это правда!
БРИК: Я не говорю, что нет.
МАРГАРЕТ: Всегда приходилось унижаться перед людьми, которых теперь не можешь, только потому, что у них есть деньги и власть. Я была бедна, как церковная мышь. Тебе не понять. Ну, вот, чтоб ты представил: до ближайшей бутылки виски тысяча миль, а у тебя сломана нога и нет костыля! Вот что такое – быть бедной, как церковная мышь, зависеть от родственников, которых ненавидишь за их богатство, а все твое имущество – груда платьев с чужого плеча да несколько ветхих трехпроцентных облигаций. Отец мой пил не хуже тебя, и бедная мама крутилась, как могла. Ведь надо было поддерживать вид благополучия и соблюдать приличия, – и все это на жалкие пятьдесят долларов в месяц, которые мы получали от старых облигаций! Когда я закончила школу, у меня было только два вечерних платья! Одно мама сшила по готовой выкройке, а другое перепало от богатой кузины, наглой девки. Как я ее ненавидела! Ох, как я ее ненавидела! А на свадьбу я надела бабушкино подвенечное платье… Вот я и стала кошкой на раскаленной крыше!
Брик все еще на балконе. Кто-то из слуг-негров кричит ему снизу: «Мистер Брик, как вы себя чувствуете?» Вместо ответа Брик приветливо поднимает стакан.
МАРГАРЕТ: Можно быть молодым и без денег, но нельзя стариться, не имея ни гроша. Если ты стар и у тебя нет денег, это уже катастрофа. Нужно быть или тем, или другим! Это правда, Брик… (Брик тихо насвистывает.) Ну, вот я и готова… В полном порядке, все на месте. (Потерянно, почти со страхом.) Все на месте, ничего не упущено… (Беспокойно ходит по комнате, не зная, чем заняться, и говорит как бы сама с собой.) Я знаю, где сделала ошибку… О чем я? Ага… мои браслеты. (Один за другим надевает себе на руку несколько браслетов.) Я много думала и теперь поняла, где сделала ошибку. Да. Не надо было говорить тебе правду об истории со Скиппером. Зачем я только призналась тебе. Непоправимая ошибка. Не надо было говорить.