— Впредь не заниматься больше шпионскими делами — это моя давняя мечта! Возвратиться к гражданской профессии специалиста по экспортно-импортным проблемам, жить со всеми народами в мире и согласии, без вражды, было бы прекрасно, однако, пока идет война. я должен выполнять приказы своего начальства из парижского отдела абвера. Я Хуго Блайхер!
«Кошка» тихо вскрикивает. Англичанин становится смертельно бледным и быстро сует руку в карман. Но на зов Блайхера из соседней комнаты выбегают два сотрудника тайной полевой полиции, которых он недавно вызвал по телефону, и заламывают руки Ричардса.
Просматривая его бумажник, Блайхер, не поднимая головы, произносит по-английски:
— Ваши дела плохи, поскольку вы, британский офицер, взяты в гражданском. Вы знаете, что это означает по международному праву. Могу, однако, предложить вам следующее: я достану для вас офицерскую форму английских королевских военно-воздушных сил и скажу, что вы были сбиты. Таким образом, вы попадете в лагерь для военнопленных. Не волнуйтесь: оба мои сотрудника по-английски не понимают.
Англичанин мгновенно оценивает предложение и говорит: «Спасибо».
Блайхер находит во внутреннем кармашке бумажника небольшую записку с цифрами и буквами.
— Ага, это для радиограммы в Лондон. Я сообщу туда, что вы прибыли благополучно. «Кошка», как всегда, передаст:
«Уполномоченный по вопросу «Шарнхорста» и «Гней-зенау» до конца войны в безопасности».
Перед тем как англичанина выводят из комнаты, он плюет «Кошке» под ноги.
Она вскрикивает как от удара в лицо.
В тот же день Блайхер уходит из дома, так как не может больше выносить потока слез и горькие упреки «Кошки». Он чувствует, что после недавних событий их совместная жизнь будет просто невозможной. Путь ведет его на бульвар Суше, на квартиру Сюзанны, куда до этого он заходил очень редко. Он сейчас не в состоянии справиться в одиночку со своими мыслями и хочет поговорить с прежней подругой.
Прошло несколько часов, над Парижем опустилась ночь. Уже в третий раз Вомекур звонит на улицу Фесандерье и озабоченно спрашивает, где же застрял английский майор Ричардс, так как тот собирался сразу же возвратиться к Вомекуру и передать в Лондон о том, какое впечатление сложилось у него в отношении бельгийца Жана.
«Кошка» не знает, что ей говорить Вомекуру, и лишь повторяет, что англичанин уже давно ушел от них, а Жан тоже отправился из дома, не сказав куда.
Вомекур становится все нетерпеливее, а сбивчивые ответы «Кошки» вызывают у него подозрение: здесь что-то не так.
Положив трубку телефона, Матильда в сотый раз смотрит на часы и начинает ходить по комнате взад и вперед в глубоком раздумье. Она уже давно знает номер телефона Сюзанны, ибо сумела выяснить, как звали бывших хозяев квартиры в доме номер 31 по бульвару Суше, и отыскала нужный ей номер в телефонной книге. Но Блайхер строго-настрого запретил ей звонить Сюзанне.
Но сейчас этот запрет ее нисколько не смущает. Она снимает трубку и набирает номер телефона Сюзанны.
Та тут же отвечает.
— Говорит Матильда Каррэ, — произносит «Кошка». — Передайте, пожалуйста, месье Блайхеру, что уже несколько раз звонил Вомекур, так что пусть он поскорее возвращается домой!
— Дома Хуго лишь у меня, мадам Каррэ, а не у вас, и поймите, наконец, что сегодня он к вам не возвратится, а может быть, уже и никогда больше! — И Сюзанна бросает трубку телефона.
«Кошка» еще несколько раз пытается дозвониться до соперницы, но та трубку больше не снимала.
«Кошку» охватывает безграничная ненависть и жгучая ревность. В каком-то порыве она звонит Вомекуру и говорит:
— Через четверть часа я буду у вас!
— Но ведь уже комендантский час...
— Не беспокойтесь: у меня есть пропуск и автомашина!
Не прошло и пятнадцати минут, как она входит, бледная как смерть, в контору Вомекура и решительно произносит:
— Месье Вомекур, у вас, как у парашютиста, должна быть капсула с ядом. Не могли бы вы дать ее мне?
— Боже мой, а на что она вам?
— Вы ведь знаете, что я живу вместе с месье Жаном — бельгийцем?
— Да.
— И то, что я для него готовлю всю пищу. Так что все, что он ест и пьет, проходит через мои руки.
— Ну и что?..
— А то, что месье Жан вовсе не бельгиец, как мы всегда утверждали, а немец. Он и есть Хуго Блайхер. Как я его ненавижу!
Вомекур несколько секунд стоит как громом пораженный. Этого не может быть! Это как ужасный сон, как кошмар!
Он бросается к Матильде, хватает ее за плечи, трясет и кричит:
— Вы что, с ума сошли? Какую чепуху вы несете —-месье Жан — это Блайхер? Возьмите себя в руки!