фамилии на некоторые буквы имени, получив при этом загадочное ВИВАРИЙ
ЛЕВПОЛЬТ. После этого события гр. Вольперт прибывал в некотором
«недоразумении» по поводу того, что он на самом деле, может быть, Левпольт?
Тем не менее, всё, ранее описанное, лишний раз говорит о том, как часто мы (за
редкими исключениями, конечно) не довольны тем, что имеем. Однако, даже эти
исключения нередко страдают так называемым «лингвистическим геморроем» или
ещё чем-нибудь желудочно-кишечным…
ВОРОБЫШКИ.
У воробышков были странные имена. Одного звали «рубль двадцать», т.к. у него
не было одной ножки. Другого звали «Семь сорок», потому что у него был
семитским образом сломан клювик. Третьего почему-то звали «Ленин», из-за того,
что он был от природы белого цвета.
За все эти нелепости этих воробышков не любили. И всё бы было грустно и
мрачно в их воробышкиной жизни, если бы не девочка Надя.
Надя не знала, как зовут воробышков, почему их так зовут. Она просто любила
кормить птичек. А так, как наши воробышки были самые забитые среди своих
собратьев, им доставалось больше всего крошек и семечек. Поэтому воробышки
всегда ждали, когда придет Надя…
И она приходила. Смешная, веснушчатая такая девчонка с мешочком крошек и
семечек в маленькой детской руке…
…Надя пришла…
В такие моменты воробышкам казалось, что жизнь – не такая уж плохая штука…
Востриков решил, что он – Робокоп.
«А чё!? – так он рассуждал.– Мало ли дел сделано добрых, подвигов славных
совершено в моей великолепной жизни!? Сколько женщин пало ниц! Сколько судеб
сломал я своей железной рукой!.. Да-с… Я, определённо, – Робокоп».
И Востриков зашагал навстречу железным подвигам…
Однако через некоторый отрезок времени встретился ему Рыбаков.
– Я – робокоп, – сказал Рыбакову Востриков.
– Нет, ты – Востриков. Это я – Рыбаков, – ответил Рыбаков.
– Да не Рыбаков, а РОБОКОП. Я – Робокоп. Вот, – пояснил Востриков – Робокоп
Рыбакову.
– Нет. Я – Рыбалов, а ты – Востриков. Чудак человек! – ответил Рыбаков.
– РО-БО-КОВ. Тьфу ты!.. РОБОКОП я, РОБОКОП, а не Рыбаков, чёрт возьми эту
фамилию! – заволновался Робокоп – Востриков.
– Я тебя, братец, чё-то сегодня не очень-то понимаю. То ты – Рыбаков, то не
Рыбаков. А ведь ты – Востриков. Я тебя, тупорылый, с молодых ногтей помню. А
на счёт фамилии, рожа – это ты зря прошелся! Не позволю над нашей фамилией
потешаться! Я, может, дворянские корни имею! – ответил Рыбаков.
– Да послушай, рыбья твоя голова…
– Я тебя ещё в школе просил, Серёжа, подобных выражений ко мне не
использовать! У меня это с мамой связано. Как тебе не совестно! Хорош приятель!
– РО-БО-КОП! РО-БО-КОП! Слышишь!?
– Да ты ещё и коверкать вздумал! Я, братец, было подумал, что это ты ненароком:
ну там, флюс, ещё чё… А раз ты специально – нате вам! – и Рыбаков ударил
Вострикова – Робокопа в нос.
– Ну я тя ща расщеплю, толстолобый! Ки-и-я-а! – Востриков попытался включить
Робокопа на все 100% и попал Рыбакову мизинцем в большую родинку и кадык.
– Всё, брательник! Буду мять и кидать больно! – Рыбаков включил KING KONG-
а…
…KING KONG мял Вострикова – Робокопа и кидал больно.
…На углу Гороховой и Садовой можно было наблюдать крайне неравный
поединок человека с KING KONG-ом…
Человек этот был Востриковым. Трагедия своего рода. Или случай на
производстве…иллюзий?
ВОТ ЭТО ДЕЛО!
1. Моисеев покупает себе сумку-бурдюк. По дороге к хатке в размышлениях он
вдруг прыщет:
– Не… емкость не та: только винчик. Не-не-не. Х!
Моисеев возвращается в магаз.
Моисеев покупает себе сумку-суперфляга Блинова. Но по пути…в
размышлениях…короче, прыщет опять:
– Не. Не то, не то… Нет глубины… Где «полировка» и «тады ой»? Где?!.. Х!
И снова возвращается в магаз.
Моисеев покупает себе сумку-кабак.
– Вот это дело, – прыщет Моисеев.
Он спешит к хатке.
2. Выходит девочка во чисто поле. Начинает девочка по полю бродить, колОсики
рвать.
Девочка напевает: «Один колосок беру, на другой смотрю, третий примечаю, а
четвертый Турманидзе!»
– Не-т, не то! – говорит через некоторое время девочка.
Выходит девочка тогда в суперсадик. Начинает девочка по садику бродить,
яблОки сшибать.
Девочка снова напевает: «Одно яблоко беру, на другое смотрю, третье примечаю,
а четвертое Пихлапсон!»
– Тоже не то. Ну не то и всё! А?! – через некоторое… короче, говорит опять.