В этот момент королевич слышит звон колокольчика и падает вниз; дверь открывается, из нее появляется рука и втаскивает его внутрь. И тогда он говорит сам себе: «Что делать, я пойду вперед, а там будь что будет». Он бродит по замку и обнаруживает комнату, в которой находится только стол со свечой и кровать. И тогда он произносит: «Ладно, я останусь здесь и отдохну, потому что во время дождя весь промок». Затем он проходит через все муки инициации, которые сближают его с госпожой кошкой.
Вспомнив этот фрагмент сказки, я хочу вернуться обратно и сказать, что это значит. Известно, что король-алкоголик велел сыновьям добыть льняное полотно, да такое тонкое, чтобы оно проходило сквозь игольное ушко. После этого мы оказались на такой психологической глубине, что смогли связать кусок льняного полотна с творческой бессознательной фантазией, которая является паутиной судьбы — продуктом воображения, неотъемлемой частью внутренней жизни. Что касается короля-алкоголика, то у него оказалась очень одухотворенная фантазия: льняное полотно, способное пройти сквозь игольное ушко, свидетельствует о его чистой и высокой фантазии. Лен — это символ фемининпости, как и паутина Майи в философии хинди. Вернувшись к этому моменту, можно вспомнить, что у старого короля вообще не было фантазии, ему только хотелось, чтобы у него была хорошая фантазия. Но, как известно, в конце сказки он поступил очень плохо, поэтому потерпел поражение и, может быть, даже был убит, а если нет, то, по крайней мере, лишился армии и власти. Поэтому одной позитивной фантазии совершенно недостаточно. Однако продолжим.
Как интерпретировать то обстоятельство, что старый принцип управления — король, символизирующий старую доминирующую установку сознания, имеет некую позитивную, обнадеживающую фантазию, но потом столь низко падает, что расстается и со своей фантазией, и со своей функцией? Что это значит, абсолютно ясно. Но что происходит в повседневной жизни, если воплощенный принцип управления имеет вполне приемлемое желание, но едва оно исполняется, такое управление становится негодным. Можно сказать, что сейчас мы все оказались именно в подобной ситуации.
Мне думается, все мировые властные структуры должны согласиться с тем, что нам следовало бы лучше относиться к природе и защищать ее, больше любить людей, стремиться к человеческим идеалам, что нам нельзя относиться к своей планете чисто потребительски, и т. д., и т. п. Наши технологии слишком бесчеловечны. В любой газете можно прочитать, что людям нужно снова научиться вести аскетическую жизнь. Следует переоценить человеческие отношения, индивидуальную творческую фантазию, и тогда у нас должно быть больше индивидуальной свободы. Государство не должно иметь над нами такой власти. Она совершенно не способствует появлению позитивных фантазий. Такие фантазии есть у каждого человека, они были даже у людей старой системы; к идеалистическому фантазированию склонны не только юноши. Можно проанализировать восьмидесятилетних людей и выяснить, что у них тоже есть такие фантазии. Как правило, у старых людей бывает немало хороших и разумных фантазий, но они не знают, что с ними делать. Старый король заболел, столкнувшись с реальной жизнью, он не знал, что делать, ибо умерла его жена.
Но в чем заключается смысл смерти его жены? В чем сущность фемининпости? Предположив, что умерла его Анима, мы должны увидеть все признаки маскулинного общества, а феми-нинность должна быть характерной чертой Анимы. Прежде всего я бы отметила, что именно мужская Анима и женская фемининность создают реальность мира. Если у мужчины нет жены, значит, у него могут быть самые замечательные фантазии, но он не сумеет их реализовать. Именно фемининность доводит их до завершения, так же, как мужчина осуществляет зачатие ребенка, но рожает его женщина, то есть именно женщина привносит ребенка во внешний мир. Поэтому, если мертва мужская Анима, если мужчина утратил связь со своей внутренней фемининностью, он может быть величайшим идеалистом в мире и строить замечательные планы о том, как его изменить, но когда наступит время их практического осуществления, он потерпит неудачу.