— Признайся, что ты соврал про милицию, — встрял Боксер.
— Ну соврал, — согласился я. Они все равно это скоро бы поняли. Ведь милиция так и не приехала.
Они о чем-то пошептались, и Рале опять засюсюкал:
— Твоих друзей мы угостили конфетами. Ты, небось, тоже не прочь полакомиться. Заходи!
Ишь, как мягко стелет. Ну нет, не на таковского напал. И я впервые в жизни отказался от конфет.
Наконец, из дома выскочили Радойко и Мика. Я перевел дух, вечер снова был прекрасен.
Подбежал я к сараю и уже начал было отпирать его, но вовремя сообразил, что так, пожалуй, никогда больше не увижу свой отличный карманный фонарь. Я прислушался. В сарае было тихо.
— Эй, Желтый!
— Ладно, ладно, гад! Вот я скажу отцу, он тебе задаст!
— Протолкни фонарик под дверь, и я тебя тут же выпущу.
Он так и сделал. Я снял засов, во избежание конфликта тут же отскочил от сарая и ринулся прочь. Любо-дорого было смотреть, как я мчался. Меня не догнал бы и Джесси Оуэнс, тот, что дает стометровку за 10,2 секунды.
А Мика и Радойко все стояли у порога, поджидая меня.
— Бежим! — крикнул я.
Они помчались за мной. Теперь все было в полном порядке, и я бежал, очень довольный собой и окружающим миром. Меня ждали похвалы друзей, которым я собирался поведать подробности своего ночного подвига. Ведь меня и в самом деле было за что хвалить.
— Что они с вами делали? — спросил я, озабоченно оглядывая ребят при свете фонаря, что стоит на углу нашей улицы.
— В жизни мне не давали столько конфет, сколько я съел сегодня, — заявил довольный Радойко.
— Мы и газировку с малиновым сиропом пили! — добавил Мика.
Из всего этого я заключил, что их плен был не таким уж тяжелым.
Потом выяснилось, что Боксер хотел их поколотить, но Рале почему-то не позволил. Он подсунул им конфет и, как бы между делом, начал выпытывать: кто мы такие, да что нам от него надо, почему все время крутимся около его дома. В общем, устроил форменный допрос, только без выкручивания рук.
Потом я похвастался, какой замечательный план осуществил, чтобы их освободить. Они пришли в восторг и заявили, что главнее друга у них нет и когда я попаду в беду, они спасут меня даже ценой собственной жизни. Мы были очень взволнованы, жали друг другу руки и трижды поцеловались (так всегда делают, когда братаются). Договорились встретиться опять после ужина, но Мику не пустила мама, а Радойко так объелся конфетами, что у него разболелся живот.
Хорошо, что мы успели обсудить все события до ужина. Уже когда шли домой, Мика добавил:
— Знаешь, Мичо, хоть они и закормили нас конфетами, это все-таки был настоящий допрос. Бледнолицый так и не появился, но эти двое душу из нас вынули: все хотели выведать, почему мы липнем к дому Рале, будто нам тут медом намазано. А мы знай свое: так заморочили им голову рассказами про охоту за кошками и про поиски Рыгора, что они от нас в конце концов отстали. Только Боксер пообещал избить, если еще раз увидит нас около своей голубой развалюхи.
Дома я долго еще вспоминал события прошедшего дня и окончательно убедился в том, что мы имеем дело со шпионами. Если бы они не боялись привлечь к себе внимание, неужели они поступили бы так мягко с людьми, перебившими им сегодня столько стекол?!
Нет, их нельзя выпускать из виду ни за что на свете!
Глава десятая, в которой
Мы понимаем, что дело обстоит хуже, чем нас пытался убедить дядя Милан
Мы настолько втянулись в эту кошачье-шпионскую историю, что даже забыли дорогу к реке. На другой день мы внимательно обследовали место, где вечером стоял грузовик и где Боксер помешал нам выполнить задание дяди Милана. Осмотр показал, что камень сделал свое дело. Мы нашли четыре кусочка голубой краски: Радойко — три, Мика — один, а я ничего. Не повезло мне.
В тот же день мы передали дяде Милану (которого между собой по-прежнему называли Усачом) маленький конверт, куда положили найденные кусочки. Он очень хвалил нас и каждому, как взрослому, пожал руку. Потом мы ушли.
Лучшим наблюдательным постом для слежки за домом Рале оказалось все то же наше ореховое дерево, и мы целыми днями сидели на нем, как три черных ворона (до того мы изжарились под солнцем на этом орехе). Мы переиграли во все игры, в которые только можно играть, сидя на ветках, а ничего интересного у Рале за это время так и не произошло. До того нам надоело там торчать, что мы даже начали подумывать снять пост.
И только мы собрались это сделать, как вдруг видим: по улице прогуливается мужчина, которого мы видели в милиции, когда заходили к дяде Милану. Мы сразу поняли, почему он выбрал именно это место для прогулок. Выходит, около дома Рале выставлен двойной пост. Мы решили пойти и сказать ему, что сбегаем ненадолго на реку. Какой смысл вести наблюдение и ему и нам одновременно? Но пока добежали до улицы, он куда-то пропал. Мы искали его повсюду битых полчаса и, наконец, увидели: сидит на террасе перед кафе на углу улицы. Поздоровались мы с ним, а он смотрит на нас непонимающим взглядом. Чувствуем, выходит что-то не то.