КТО ТЫ ТАКОЙ?
Помните известное телешоу – «Угадай, кто я такой»18? Попробуйте угадать профессию человека, который может заявить о себе следующее:
Меня, как правило, привозят в Соединенные Штаты, обещая работу.
Я могу бить животных стальной трубой, чтобы заставить их живее двигаться.
Я работаю по колено в крови.
Текучесть кадров для таких, как я, составляет 100% в год.
Служебные обязанности делают меня жестоким садистом.
Моя работа – убивать.
У меня многоговорящая должность (глушильщик, забеловщик ног, потрошильщик, трепальщик, закольщик, парализатор).
Я не смею возмущаться жестокостью по отношению к животным, которую вижу постоянно, если ценю свою работу.
Если вы еще не догадались, то речь о несчастных сотрудниках бойни, которые делают так, чтобы поток непосредственных и побочных продуктов скотобойни не иссякал. Они могут взять наседку, которая самоотверженно откладывала по яйцу каждый день целый год, и перемолоть заживо в спиральной мясорубке, служащей нуждам индустрии кормов для домашних животных. Примеры подобных живодерств задокументированы в книге Гейл Айснитц «Бойня»19.
Вы можете морщиться от столь откровенного описания полномочий. Но есть нерушимая связь между сотрудником бойни и рядовым потребителем, покупающим корм для домашних животных, содержащий продукты с этой бойни. Причина, по которой сотрудник бойни час за часом убивает, творит неслыханные зверства и в отчаянии все больше теряет связь с обществом, заключается в том, что столько людей с невинным видом покупает красиво раскрашенные мешки с кормами для своих питомцев. Есть спрос – будет и предложение. Будет и непередаваемый ужас.
Многие производители предлагают ягнятину как альтернативу говядине тем, у кого на последнюю аллергия. Здесь нет места картинкам со львом и агнцем, лежащими в обнимку. Сью Коу в своей ярко иллюстрированной книге «Мертвое Мясо» описывает то, что она увидела на скотобойне так:
«Вводят белую овцу с голубой маркировкой на боку и черными ногами. Дверь закрывается. Она носится по убойному залу. Бригадир подходит и говорит, что они не хотят, чтобы их лица были на моих полотнах. Овца ждет, ее копыта и ноги покрыты кровью других животных. Дверь вновь открывается, заводят еще двух овец. Работник за дверью не знает, что первую овцу еще не убили. Овцы издают блеющие, кроткие, ужасные, жалкие крики. Рабочие без толку пытаются смыть кровь испускающей пар водой из шлангов. И резня продолжается...
Овцы блеют даже после того, как им перерезают глотки. Они корчатся. Каждая клетка моего тела твердит, что это нужно немедленно остановить, спасти их, но это невозможно. Я думаю об “искусстве” и о том, как живописать происходящее. Изменится ли что-то, когда люди увидят то, что я изображу? Мысль об “искусстве” приходит почти моментально после провальной мысли о спасении, как способ создать комфортное для себя состояние, будто “дух” животного находит новое воплощение в моем творчестве. Мне дурно, ноги и руки трясутся, я концентрируюсь на том, чтобы вести себя “нормально”. Убито множество разных животных. Я ищу выход».
Герберт Уэллс написал «Современную утопию» в 1905 году. В ней он изложил свое представление о будущем. В частности, в тексте были такие строки:
«В мире Утопии нет мяса. Раньше было. Но теперь мы не можем выносить мысль о скотобойнях. И среди повсеместно образованного и имеющего аналогичный уровень физического изящества населения практически невозможно найти того, кто кромсал бы мертвого быка или свинью. Мы не решали вопрос необходимости поедания мяса для нашего здоровья. Мы руководствовались другим аспектом. Я до сих пор помню, как еще мальчишкой веселился по поводу закрытия последней скотобойни».
ГЛАВА 3. ЛУЧШЕЕ ЗНАЧИТ СЫРОЕ
Сырая пища всегда выигрывает у консервированной, поджаренной, спрессованной, подкрашенной и сдобренной усилителями вкуса. Но производители кормов пытаются заставить нас верить в обратное.
Американские потребители тратят более 50 миллионов в год на покупку трупов (мяса), делая их самой востребованной позицией в рейтинге бакалейных товаров. При этом люди употребляют лишь 50% «мясо-молочного скота», создавая 22 миллиарда килограммов «пищевых отходов» только в США! Корма для животных считаются удачным способом утилизации и получением дополнительной прибыли.
Собачьих кормов в Соединенных Штатах в 1998 году было куплено на $5.899.500.000. Кошачьих – еще на 4.660.100.000. Эти 10 миллиардов 559 миллионов долларов (на 25% больше начиная с 1993 года) идут на прокорм 55 миллионов собак и 70 миллионов кошек! В Приложении 1 приведены более расширенные данные о самых кровавых игроках рынка кормов для животных.