Несмотря на все усилия, двое из трех котят погибли спустя несколько часов, выжил только Лука.
Лиди и Реми, посоветовавшись с ветеринаром, начали ухаживать за котенком: кормили его лучшим заменителем кошачьего молока, окружили любовью, но были совершенно морально не готовы к тому, что по мере психомоторного развития Лука становился все более и более агрессивным и очень часто в игре с руками ранит их.
Как все «родители», и любой ответственный человек, Лиди и Реми были убеждены, что они что-то упустили и несут ответственность за все проблемы Луки.
И вот я стою перед этим маленьким дьяволенком…
Чувствуется, что в этом крошечном тельце заключена сумасшедшая энергия. Во время консультации он играл со всем, что попадалось ему под лапу: с листом бумаги, лежащим на табуретке, с занавесками, крепления которых за карниз издают шум, когда он дергает их или прячется за ними.
В процессе работы я много взаимодействую со своими пациентами, и, хотя я всегда отстаиваю интересы телемедицины как вспомогательного средства, прямые контакты становятся одновременно ценным источником информации и постоянным источником удовольствия. В случае с Лукой веселье было весьма пикантным! Играя с ним, я отметил несколько моментов: он не боялся ни меня, ни взаимодействия со мной, ни окружающей среды, был очень активен, даже реактивен, и не терпел никаких ограничений. Стоило мне встать у него на пути, как он тут же прижимал уши и начинал молотить когтистой лапой все, что представляло потенциальную опасность.
Самым забавным – но и очень показательным моментом консультации – стал эпизод, когда кот забрался как по дереву на плечи Реми, затем на голову, уселся там и начал «атаковать» его совершенно неподвижные уши… Идеальный сюжет для учебника. Нам пришлось снять Луку с головы хозяина, но нашу попытку отнять у него новую игрушку он явно недооценил.
Без тормозов
Чтобы объяснить, что происходит с этим котенком, нужно вернуться к уже пройденному материалу. Как и Нуга, Лука не достиг нужного уровня самоконтроля, но в отличие от нее и других собратьев с синдромом гиперчувствительности и гиперактивности, в данном случае корень проблемы кроется в другом. У Луки не срабатывает система торможения, предваряющая любое взаимодействие с другими живыми существами. Речь идет не о подчинении или иерархии, присущих только социальным видам, а о сдерживании, о способности тормозить некоторые из своих реакций, чтобы иметь возможность установить контакт с другими. Мы уже видели, как в других обстоятельствах недостаток самоконтроля Нуги, тревожное расстройство Люцифера и его агрессивные атаки могли поставить под угрозу их отношения с людьми, но им, по крайней мере, удавалось поддерживать эти отношения.
У Луки этой способности нет. Отсутствие контакта с матерью, какой бы заботой и вниманием его ни окружили, привело к отсутствию у котенка невосприимчивости к ограничениям.
В новый перечень поведенческих патологий кошек мы хотели бы включить большой раздел, посвященный взаимоотношениям; речь идет о шезипатии.
У кошек нет социопатии, как у людей или собак, но есть шезипатия. Она затрагивает не социальные отношения с набором присущих им правил, а простые отношения между двумя индивидами. Если в них отсутствует иерархия, то они неизбежно начинают опираться на способность сдерживать свои порывы, принимать ограничения и, следовательно, на умение синхронизироваться.
Определенные виды отношений не подходят некоторым кошкам, мы поговорим об этом позже; другие же кошки в принципе не готовы к отношениям из-за особенностей своего развития.
Такие, как Лука, неспособные даже к минимальному сдерживанию себя, страдают ашезией.
В названии этого заболевания стоит отрицательная приставка «а», это суровый термин, но его не нужно воспринимать слишком близко к сердцу, это не приговор и не мрачный прогноз. Всего лишь отправная точка: лишенные материнского контроля и контакта котята просто не знакомы с принципом построения отношений между двумя особями. В течение многих лет считалось, что такие котята не лучшие кандидаты в домашние питомцы, но работы Жоэля Хофманса в рамках получения межвузовского диплома поведенческого специалиста в области ветеринарии доказали обратное [6]. Чтобы отличить котят, преждевременно оторванных от матери, от тех, кому повезло получить от нее уроки жизни, мы используем рефлекс загривка (когда котенка берут за загривок). Внимание: никакого насилия и наказаний (см. подраздел «Проверять рефлекс загривка не значит наказывать», с. 107). Если котенок принимает позу эмбриона или расслабляется, значит, он контактировал со своей матерью от восьми недель и более. И наоборот, если он сильно напряжен и угрожающе выпустил когти, с матерью он пробыл не более пяти недель от роду. Исходная идея заключалась в том, что котята с плохим рефлексом загривка будут не настолько хорошими домашними питомцами, чем те, которые подтвердили более гармоничные условия своего развития. Результаты показали обратное. Хозяева котят с «плохим» рефлексом загривка по достижении ими возраста одного года, были более довольны своим питомцем, чем те, кто взял нормотипичного котенка. Нам пришлось поломать голову над тем, что бы это могло значить. Наблюдения показали, что котята с «плохим» рефлексом, как и ожидалось, проявляли гораздо больше признаков тревоги, и стандартным для них способом борьбы с этим состоянием было развитие гиперпривязанности к своему человеку. Например, они проводили гораздо больше времени на коленях у хозяина, чем «нормальный» котенок, который первый год жизни посвящал в основном играм, веселью, исследованиям. Таким образом, они действительно страдали поведенческим расстройством, но их островком эмоционального равновесия была связь с человеком, который чувствовал всю важность своей миссии и очень ценил эти отношения. Хотя в основе этого парадокса действительно лежит привязанность, мы были вынуждены изменить нашу позицию.