На улице пахло надвигающейся грозой. Катя бесцельно брела, то и дело натыкаясь на прохожих, и прокручивала в голове будущие строчки.
«Он обрызгал жертвенной кровью возложенную на алтарь обнажённую девственницу и воззвал к Люциферу…»
— Кэт! — окликнули её сзади. Катя оглянулась. На всех парах к ней мчалась Лилит.
— Кэт! Как здорово, что я тебя встретила! — затараторила она. — Я сейчас еду к Мастеру. Он пишет картину и центрального персонажа хочет писать с меня. Поехали со мной!
— А я не помешаю? — усомнилась Катя.
— Наоборот! Ему как раз нужна вторая натурщица!
Немного поколебавшись, Катя согласилась. Статью заклинило, и не было никакого резона упускать возможность ещё раз пообщаться с героем статьи. А вдруг это даст толчок «зависшим» Катиным мозгам?
Мастер щеголял в заляпанных краской джинсах. На месте отодвинутого в угол стола стоял похожий на жирафа-мутанта самодельный мольберт, а в центре комнаты непонятно зачем был установлен упирающийся в потолок наскоро обтёсанный столб. Катя тщетно пыталась взять в толк, как Мастер сумел затащить такую громадину в дом, водрузить и закрепить, если только ему не помогала в этом нечистая сила.
Фон начатой картины плавно перетекал от огненно-алого до тёмно-бордового. Передний план занимало окружённое языками пламени ложе, на котором, как объяснил Мастер, должна была возлежать в объятиях крылатого демона раздетая девушка. Роль этой самой девушки и предлагалось исполнить Лилит. Кто будет позировать для создания образа демона, художник не сказал. Вместо этого он посадил Катю в кресло, а Лилит скомандовал разоблачиться до полного естества и лечь на диван.
— Так, подопри голову рукой. Отодвинь локоть дальше. Хорошо. Теперь немного откинь голову и вальяжно развались. Помни, что ты — Королева Ада, возлюбленная Дьявола, отдыхающая рядом с ним после ночи любви.
Катя скучала и думала, что Мастер нашёл очень своеобразный способ удовлетворения своих сексуальных фантазий. Интересно, часто ли он развлекается подобным образом?
Через полчаса Лилит заныла, что устала лежать в одной позе.
— Ничего, потерпишь ещё, — усмехнулся Мастер. — Если бы шедевры создавались не ценой жертв, то грош была бы им цена.
«Микеланджело нашёлся!» — подумала Катя, вспомнив легенду о том, что великий Буонарроти умертвил натурщика, чтобы достовернее изобразить муки умирающего Христа. Она приподнялась и посмотрела через плечо Мастера. В картине, едва начатой, уже чувствовалось некое мрачное очарование, хотя сюжет, по правде сказать, немногим отличался от сюжетов тех «полотен», которыми торгуют в скверике ремесленники.
— Ладно, с тебя пока хватит, — смилостивился над Лилит Мастер. — Теперь, Кэт, займёмся тобой.
— А я кем буду? Возлюбленным супругом Лилит?
— Нет, ты будешь Мученицей Инквизиции. Ты будешь стоять, прикованная к столбу, и ждать, когда Дьявол заберёт твою душу.
— Это обязательно — вставать к столбу? — с опаской спросила Катя.
— А зачем же ещё я припёр сюда эту дубину? — искренне удивился Мастер.
— И что, у столба тоже придётся стоять нагишом?
— Естественно! Где ты видела одетых мучениц инквизиции?
Катя вздохнула. Она не была тургеневской барышней, но этот непрекращающийся стриптиз стал ей надоедать. Конечно, если того требует художественная достоверность…
С неохотой она сняла футболку.
— Полностью раздевайся, — приказал Мастер.
Катя вынуждена была раздеться и прислониться к столбу.
— Дальше-то что делать?
— Руки заведи назад, за столб. Голову наклони. Чуть-чуть набок. Немного сместись влево. Пока стой так.
Мастер придирчиво оглядел свою натурщицу со всех сторон, даже зашёл сзади.
Щёлк! Щёлк! Катины запястья крепко обхватили милицейские наручники. Катя вздрогнула. Достоверность достоверностью, но не слишком ли далеко заходит эта игра?
Лилит, правда, не выказывала ни малейших признаков тревоги, но когда лежишь на мягком диване, поводов тревожиться гораздо меньше, чем если тебя приковали голой к шершавому столбу!
Мастер обмакнул кисть и принялся за работу, что-то напевая под нос. Подолгу разглядывал Катю, наносил несколько мазков и отступал на шаг, оценивая получившееся. У Кати заныли ноги.
— Мастер, мне ещё долго так стоять? Уже ноги гудят! — пожаловалась она.
— А это только от тебя зависит. Недолго, если ты внятно объяснишь, кто ты такая, и что в твоём кармане делала эта вещица.
Мастер улыбался добрейшей улыбкой и раскачивал, словно гипнотизёр, перед Катиным носом её же крестик.