- Уверена, красавица? - цедит он, усмехаясь и снова видя пред собой картинки ее возможного будущего.
Дейзи падает с большой высоты, Дейзи перед ходячим, Дейзи просто нет, и не будет никогда. И никто даже не вспомнит через неделю.
- Кто она? Я же знаю, кто-то есть. Я не слепая. Я все вижу. Только никак не могу… Ну же, почему ты молчишь, почему ты не хвастаешься своей новой девушкой? Она же, наверное, красивая, да? Или жутко умная? Какая тебе нужна? Что тебе не хватало со мной? Скажи ее имя… Мне ведь нужно знать, кому я тебя отдаю. Мне ведь интересно.
- Иди уже, Дейзи, - устало подталкивает он ее к выходу, наблюдая как она, покачнувшись на каблуках, хватается за стену, чтобы не упасть.
- Нет, я не уйду, пока не услышу! Почему ты не хочешь говорить? Или ты… может быть, ты там с Роуэн за спиной у Филипа? Потому и скрываешь ото всех? Что, я угадала, да? – торжествующе смеется Дейзи, но видя равнодушный кивок в ответ, сжимает кулаки, понимая, что все не так просто. - Я все равно узнаю. Думаешь, это так сложно? Я ведь даже почти не старалась раньше. Слишком больно было. Пыталась обманывать себя, пыталась верить, что мне только кажется. Но теперь я узнаю.
- Твое дело, - пожимает Мартинес плечами, поворачивая ключ в замке и делая шаг в квартиру, собираясь оставить давно надоевшую ему девушку, наконец, там – за закрытой дверью.
- Я узнаю, - повторяет она медленно и почти что с наслаждением добавляет. - И убью ее.
Громко хлопнувшая дверь обрывает тихий смех, а Мартинес направляется к стоящей на столе бутылке и пьет алкоголь прямо из горла, усмехаясь такой глупой угрозе. Ерунда. Мелькнувший на мгновение кадр – красная кровь на белой коже и невидящий взгляд застывших серых глаз – снова исчезает, растворяясь в обжигающей горло жидкости.
========== Глава 21 ==========
Свобода – это то, что радует ежедневно. Даже не ожидалось, что будет так: словно камень с души, словно груз – прочь из мыслей, словно целая Дейзи – с плеч долой. Почему без нее так свободно, так легко и просто дышится? Почему та, другая, совсем не ощущается, как нечто тяжелое и давящее? Пока – не ощущается.
Улучшившееся настроение Мартинеса замечают даже приятели, быстро понимая, что сочувствия неуместны, вовремя ориентируясь и даже поздравляя. Целая попойка – во имя разлуки. Благо, выпивка и закуска в виде консервов у них, защитников города, имеется на такой случай всегда. Для того чтобы расслабиться, отдохнуть, посидеть тесной мужской компанией, не подбирая слов, не думая о смерти, о ходячих, о назойливых женщинах, о беспомощных детях, о службе Губернатору, о собственной вине и постоянной ответственности.
Диксон то и дело вспоминает о наркотиках, вздыхая, и пьяно смеется, снова сравнивая укорившего его Мартинеса в схожести со своим младшим братом. Тот тоже не одобрял подобный способ расслабиться. Какие разные эти братья. И снова хочется познакомиться – хотя бы взглянуть на того, о ком Мэрл вспоминает, вдруг замолчав и уставившись в одну точку невидящим взглядом. Тревожится, заботится, переживает до сих пор. Верит в его жизнь по сей день.
У Цезаря два брата. Было. Он не знает наверняка, но уверен – они давно мертвы. Или бродят где-то в виде ходячих. Жалко конечно. Особенно, если вспомнить детство. Хотелось бы видеть рядом живыми, этого не отнимешь. Но не больше. Нет этой почти что животной тоски, как у Мэрла Диксона. Нет надежды.
Нет ничего – только сегодняшний день и обжигающий глотку алкоголь. За которым следует сигарета. Уже такая привычная – с ментолом. Заставляющая прикрыть глаза и вспомнить о ней – той, которая где-то там уютно скрутилась клубочком под темным пледом и читает свою очередную книгу, шевеля тонкими искусанными губами, вчитываясь в иностранные для нее слова и чему-то даже иногда тихо улыбаясь.
Они расходятся почти на рассвете, чтобы через пару часов выглядеть более хмурыми и помятыми, чем обычно, но все же защитниками этого города. Верными псами своего Губернатора.
Ключи от склада, само собой, имеются не только у Дейзи. Не только у той, которая уже спустя пару дней идет, широко улыбаясь, под руку с Мэрлом, громко обсуждая предстоящую вечеринку и поджимая губы при виде Мартинеса. Повышая голос, бросая на него отчаянные и такие смешные взгляды и, видимо, надеясь на какую-то реакцию. На ревность вместо брезгливости. Наверное.
Он отворачивается от уходящей парочки – семенящая на высоких каблуках, жалобно и почти что навзрыд сюсюкающая Дейзи и Диксон, которому от этой «курицы» нужно только одно. Вертит в руках ключи от склада, усмехается собственным мыслям и пытается вспомнить, где там что. Выпивка и сигареты находятся быстро. А вот выбрать что-то среди сваленного в кучу шмотья и прочей женской ерунды, так бережно хранимой Дейзи для себя, Роуэн и прочих полезных ей особ – сложно.
Мартинес сдавленно ругается под нос, не сдерживает смешка при виде чего-то розового с бантами, представляя это великолепие безвкусицы на Минни, и сует в пакет темно-бордовое платье, надеясь, что угадал с размером. Сметает туда же что-то из косметики и выходит, тщательно заперев дверь. Виски, вино, шоколад и курево он аккуратно записал на карточке, оставив ту на столе – остальное в отчете не нуждается.
Открывшая дверь Минни неуверенно улыбается при виде нагруженного двумя пакетами Цезаря. Она вообще в эти дни улыбается чаще – слухи по городу расходятся быстро. Очень быстро.
Она изумленно смотрит на принесенные вещи, скользит бледными пальцами по косметике, которую разложила на диване, и поднимает вопросительный взгляд на открывающего бутылки Мартинеса. Хмурится – можно увидеть, как по безразличному обычно лицу пробегает тень. Можно даже попытаться угадать, о чем она думает. О том, что ему захотелось каких-то игр? О том, что он хочет сделать из нее новую Дейзи? О том, что…
- У Блейка праздник на выходных, слыхала? - усмехается он и сам, уже привычно, находит еду, выставляя на стол и приступая к ужину, не дожидаясь хозяйку. - Нужно соответствовать, красавица.
Минни торопливо мотает головой, прижимая к груди платье. Впервые так искренне изумляется, распахивая широко глаза и приоткрывая губы. Он не понимает, почему она не хочет идти, но предполагал такую реакцию. Женщины – сложные существа. Их нужно убеждать и уговаривать всегда – даже, когда они сами чего-то хотят всей душой.
- Ладно, время есть, ты еще подумаешь. А пока – давай вот это вот все для меня, ммм? - улыбается Мартинес, откидываясь на спинку дивана и с интересом глядя на начавшую кусать губы замершую на месте девушку-мышку.
Всего пара минут размышлений, и она кивает. Присаживается рядом, выпивает залпом бокал вина и сует в рот слишком большой кусок шоколадки. Укоризненно смотрит на не сдержавшего смех Цезаря и гордо шагает в ванную со всеми подарками в охапке. Ему приходится ждать долго, развлекая себя скучной книгой, виски, сигаретами с ментолом и редкими раздраженными окриками.
Совершенно бессмысленными. Такими, словно он может услышать ответ от Минни. Словно она сейчас сообщит, что почти готова. Как когда-то давно говорила жена перед каждым совместным выходом куда-нибудь. Говорила честно и искренне о каких-то там пяти минутах и застывала у зеркала на целый час. Заставляя его ругаться, а потом забывать все слова при виде торжественно выплывающей в комнату женщины.
Эту иначе сейчас и не назовешь. Не несуразная девочка, не смешная мышка, не скромная библиотекарша, не испуганная девушка – красивая женщина. В темно-бордовом облегающем платье, с причудливо уложенными волосами, с лицом, которое выглядит совсем иначе. Оставаясь знакомым и превратившись почти что в чужое.
Серые глаза смотрят из-под густо-накрашенных ресниц пытливо, и, кажется, даже торжествующе. Непривычно яркие губы кривятся в легкой улыбке. Минни на секунду теряет самообладание и проводит руками по телу, оправляя платье. Медленно приближается к зеркалу и смотрит задумчиво – вглядывается, словно хочет там что-то увидеть.