Дейзи выскакивает, отчаянно озираясь, и с криком бросается ему на шею. Она не боится, не думает, не спрашивает. Восторженно смотрит на мужчину и не смущается вида размазанной по его коже чужой крови. Это возбуждает ее? Мартинесу вдруг становится противно. Красивая женщина, предпочитающая держаться подальше от оружия, получает удовольствие от вида чужой крови. От того, что ее мужчина избивает другого. От того, что он убивает. Что может убивать. Имеет такую власть. Силу.
Цезарь резко дергает ее за руку и ведет к ней же, не слушая жалоб – сама выбрала обувь на каблуках. Протягивает раскрытую ладонь, получает ключ, пропускает в темную квартиру и запирает дверь. Не позволяет включить свет. Толкает в спину на кровать и дергает вверх красное платье. На мгновение кажется, что это кровь. Кровь, которая так ее возбуждает. Дейзи стонет, уткнувшись лицом в подушку. Искренне, как никогда. Крепко сжимает в кулаках одеяло. Побелевшие костяшки пальцев разжимаются только тогда, когда за Мартинесом захлопывается дверь.
Люди торопливо расходятся по домам. Мужчина провожает их взглядом: тех, кто сейчас ляжет спать, тех, кто поцелует на ночь детей, тех, кто точно так же займется сексом, пытаясь снять напряжение, тех, кто будет возбужденно переговариваться, обсуждая увиденное. Он закуривает сигарету с ментолом, прислонившись к холодной стене дома, подбрасывает вверх зажигалку и вспоминает чужие пальцы, которые сжимали ее полчаса назад. Тонкие, белые, дрожащие.
========== Глава 5 ==========
Мартинес идет мимо небольшой толпы, собравшейся у ворот. Жители часто приходят проводить своих добытчиков. Понимают - если небольшая группа не вернется, если что-то случится – хорошая жизнь закончится. Все основывается на одном-единственном желании выжить. И его исполнение обеспечивают те, кто защищает город и, рискуя собой, выбирается за питанием и всеми необходимыми вещами.
На самом деле, риск многократно преувеличен. Несколько мужчин с хорошим оружием и на автомобилях не видят большой проблемы в чаще всего одиночных ходячих. Но люди этого не знают. Они помнят только толпы тварей в своих городах. И слова Губернатора, подтверждающие, что за стенами Вудбери все очень плохо. Что ж, хорошим это действительно назвать нельзя.
Несмотря на раннее утро, Дейзи стоит в первом ряду провожающих. Не обращает ни на кого внимания, не слушает шуток Диксона и просительно заглядывает в глаза притормозившего Цезаря. Вспомнившего, что он уже давно не был у девушки. Не те дни – какой интерес заходить к ней? Дейзи делает неуверенный шаг вперед и охает, привлеченная к широкой груди решительной рукой. Она счастливо улыбается, прижимается к его губам поцелуем и шепчет пожелания удачи и слова о том, что будет ждать.
- Что привезти, красавица? – смеется он, отстраняясь – все уже готовы отъезжать.
- Сладкого, - застенчиво просит девушка и отступает на шаг, чтобы не мешать.
Мартинес торопливо кивает и, уже усаживаясь в автомобиль, видит знакомый внимательный взгляд. Минни, или как там ее, стоит поодаль, чуть склонив голову, и тоже провожает группу. Он хмурится, вспоминая о сигаретах, которые так и не вернул ей, и прибавляет их в мысленный список необходимых вещей.
Вокруг ни души. Нельзя ведь считать одушевленными этих ходячих тварей, что бы там ни вещал, поправляя свои круглые очки, Милтон. Редкий лес сменяется небольшим городом и уже знакомым супермаркетом, который они в прошлый раз нашли практически нетронутым и опустошили едва на четверть. Привычно зачистив окрестности, мужчины работают слаженно, выбирая все самое необходимое, и недоуменно оглядываются, услышав какой-то звук из аптеки. Помещение было освобождено от ходячих еще в прошлый их приезд. Неужели эти твари научились отпирать задвижки?
Переглядываясь, Мартинес с Диксоном с двух сторон подходят к двери, распахивая ее, слыша хрип и вдруг - всхлип. На звуки подтягиваются остальные, и перед глазами мужчин оказывается темноволосая женщина, сидящая на полу среди разбросанных лекарств. На ее коленях лежит задыхающийся паренек. Сын или случайный попутчик? Незнакомка плачет, и слезы прокладывают на ее перепачканном изможденном лице тонкие светлые струйки.
- Пожалуйста, пожалуйста, - бормочет она, даже не пытаясь закрыться от направленного в ее сторону оружия.
- Че с ним? Укусили? – первым делом интересуется Диксон.
- Астма! У Ноя астма. И нет… ничего. В аптеке ничего нет, - недоверчиво повторяет женщина, пустым взглядом уставившись куда-то за спины мужчин, и снова склоняется над закатившим глаза парнем, губы которого приобретают синеватый оттенок.
- Тим, аптечку, живо! – командует Мартинес и спустя две минуты торопливо выбирает в заботливо собранном им в дорогу пакете с лекарствами ингалятор, опускаясь на колени и помогая женщине, у которой слишком сильно трясутся руки.
- Ну ты прям, как мой братишка, - хмыкает Мэрл и, еще раз смерив незнакомку оценивающим взглядом с ног до головы, возвращается к стеллажам с алкоголем, к которым он питает особую привязанность. – Тот тоже мимо убогих пройти не может.
Диксон постоянно упоминает о брате. Блейк однажды задумчиво сказал Цезарю в приватной беседе, что он хотел бы отыскать этого Дэрила. Единственная слабость его подчиненного должна быть у него на виду. Порой Мартинесу кажется, что этот младший брат что-то вроде воображаемого друга Мэрла, спятившего однажды на залитой солнцем крыше, где его бросили подыхать какие-то уроды. Такой себе противоречивый образ близкого человека, которым одновременно и гордиться можно, и свое превосходство ощущать.
Способный выжить в любой ситуации и слишком подверженный чувству жалости. Предпочитающий держаться подальше от людей и бросающийся на помощь детям и женщинам. Одновременно с этим шарахающийся от последних сильней, чем от ходячих. Отменный стрелок, идеальный охотник, отличный боец и «такой придурок, каких еще свет не видывал» - наверное, Дэрил Диксон, если он существует, является занятной личностью. И почему-то Цезарю кажется, что только что прозвучавшее сравнение было неоправданным. Он совсем не такой.
Мартинес кивает молчаливому Шуперту, который берет мальчишку на руки и уносит в машину, только косясь на благодарящую их женщину. Она говорит, что ее зовут Карен, и даже не интересуется, куда их повезут. Ей все равно. Сын жив. А Губернатор будет доволен. Женщина и молодой парень – отличное пополнение. Со временем мальчишка принесет пользу. Не лучший боец, учитывая болезненность, но дежурить сможет, никуда не денется.
Цезарь лениво смахивает в пакет несколько пачек с любимыми леденцами Дейзи – клубничными, и замирает у полки с куревом. Вспоминает тонкое бледное лицо, огромные серые глаза и узкие губы, которым, наверное, так не идет сигарета. Усмехается вдруг, и шагает к соседнему ряду.
Они возвращаются в город уже в сумерках. Жители радостно приветствуют въезжающие автомобили и не торопятся расходиться. Губернатор зовет доктора Стивенс и перепоручает ей новеньких, уводя Мартинеса к себе и серьезно выслушивая отчет о поездке. Он коротко хвалит помощника, отпуская, и собирается навестить новеньких. На лице – добродушная улыбка, но в глазах все еще настороженность. Цезарь бросает взгляд на Дейзи, крутящуюся возле разгружающих фургон мужчин, и сворачивает за угол, ощущая удар в грудь. Удивленно опускает глаза и ухмыляется при виде той, которую и искал.
Девушка поспешно отстраняется, едва заметно кривясь от боли. Окидывает внимательным взглядом с интересом наблюдающего за ней Мартинеса и протягивает ладонь. Он не сдерживает улыбку и достает из кармана зажигалку, которую Минни тут же прячет, снова требовательно протягивая руку.
- Давай и вторую ладонь. Ну же, не бойся, - смеется Цезарь при виде настороженного взгляда. – В одной все не удержишь, красавица!
Она поджимает губы, слыша последнее слово, но не может скрыть едва заметный румянец. Девушка складывает ладони горстью и изумленно смотрит на ментоловые жвачки, которые оказываются в ее руках. На секунду Мартинесу кажется, что она отшвырнет их. Рассыплет по земле. Или бросит ему в лицо. Темные ресницы дрожат, а пальцы с силой сжимают этот издевательский подарок.