Что-то сломалось внутри меня тогда. Бесповоротно сломалось. И больно самой себе я сделала последний раз, с мясом, с жилами вырывая из прошлого события, поглотившие, подавившие сознание. И пришло время меняться. Правда, проснувшись утром вдруг поняла, что от принятого накануне решения не осталось и следа. Слетела похмельная дымка, оставляя после себя весом в несколько тонн головную боль, раскрылись опухшие веки. Мозг, точно пружину, прокручивал события решающего в определённый период времени вечера. Неоправданно довольная улыбка расползлась на лице.
— Кажется, вчера я сделала что-то ужасно неправильное! — Проговорила сама себе, разглядывая в зеркале всё ещё мутное, чуть помятое изображение.
Постепенно картинка прояснялась. Полуобнажённое тело всё чётче представлялось взору. И… чёрт! А ведь ничего же не изменилось! Ничего со вчерашнего вечера не изменилось! Всё та же огромная задница… те же мужеподобные плечи, живот, выпирающий над поясом деловых офисных брюк. Ничего не изменилось, но я стала другой… Раз и навсегда. Вчера я полюбила себя. Вчера я поняла, чего была лишена столько лет и что потеряла. Давно потеряла, и только вчера нашла. Не одна, кстати, искала. На шее и линии, где шея переходит в плечо как раз остался памятный след на случай, если я предпочла бы забыть это позорное отступление. Первый в жизни момент, когда позволила себя иметь. Во всех смыслах слова. И мне понравилось. Потому что собой была. Не стервой, не стальной леди, не крутой тёткой, а собой: весёлой, заводной, отзывчивой, готовой к приключениям и бла, бла, бла… молодой девушкой.
Уродуя себя в воспоминаниях о старых знакомых, немного преувеличивала. Да, все отнюдь не лестные прозвища действительно принадлежали мне. Да, красавицей меня назвал бы только слепой, но… Но всё не было так страшно. Я не была толстой… я не была страшной… Просто всегда оставалась за рамками идеальных пропорций женского тела. Ростом метр восемьдесят семь и с сорок девятым размером одежды. Именно такой меня запомнили друзья ещё со школьной скамьи. Именно такой я окончила институт. Именно такой вышла замуж, и такой же развелась, и… казалось, что это было самым ужасным, что могло случиться в жизни. Сорок девятый размер одежды! Когда сорок восьмой если и сходится, то весьма удачно подчёркивает все недостатки фигуры, а пятидесятый окутывает, точно мешок, в который не доложили картофеля. Каждый раз приходилось с отвращением смотреть на отражение в зеркале. Закрывать глаза и отходить в сторону, будто и не делала этого секунду назад. Отворачиваться от презрительных взглядов общепринятых красавиц и окружающих их шакалов. Да что там… было тяжело. Конечно, пришло время и сшитым на заказ костюмам, но тот страх быть отверженной, непонятой… Даже потом, когда всё это казалось глупостью и детскими комплексами. Когда окружали люди взрослые и самостоятельные. Когда интеллектуальный уровень и деловая хватка стали на первом месте. Даже тогда удавалось в глубине души находить местечко для ущемлённого некогда самолюбия и бесконечных переживаний по поводу несостоятельности как женщины.
И как уже сказала, настал тот самый пиковый момент, который и стал решающим в борьбе с самой собой и с внешним несовершенством. Я готова была принять себя такой, какая есть. Я даже успела полюбить невзрачную внешность, но судьбе стало угодно иначе. Не зря говорят: «бойтесь своих желаний». По крайней мере, моё, исполнилось совсем не в то время и, уж точно, не так. Полгода. Срок для того чтобы потерять в весе двадцать пять килограмм. «Уж не влюбилась ли ты?» — ласково трепетала мама. Что тут юлить… влюбилась. Потом ещё два мучительных месяца, за которые ушло ещё четырнадцать. Мама больше не трепетала, а поглядывала с тревогой, и её нежные ласковые ручки всё чаще тянулись в сторону старой телефонной книги с пометкой номера семейного психолога. Был и такой…
Я обрезала копну рыжих непослушных волос, оставляя весьма легкомысленную длину в форме стрижки-вспышки, изменила родному цвету, с каждой новой покраской всё больше напоминая блондинку. Узнала о макияже то, о чём не догадывалась прежде. Взгляд приобрёл соответствующую образу лёгкость и игривость, губки всё чаще напоминали форму «бантика», а выражение лица казалось наивно-детским, недалёким. Жизнь изменилась. И хотела бы спрятаться за былыми комплексами, но было сложно обзывать себя толстой при весе чуть больше бараньего. И это при моём-то росте! Было сложно пенять на неправильные пропорции фигуры. Хотелось даже придумать другой повод расстроиться… например, эта особенность дребезжать костями… Но ведь я же себя полюбила! И чтобы костям было нескучно дребезжать в одиночестве, подобрала для них весёлую кампанию из разноцветных браслетов, огромных самоцветов, которые издавали приятный каменный отголосок, соприкасаясь. Вдруг выяснилось, что мои не очень ровные ноги выглядят вполне прилично, если их дополнить каблуком… сантиметров в десять. Чтобы удачно подчеркнуть ново обнаруженное достоинство, пришлось кардинально менять гардероб. А ведь прежде и подумать не могла, что так люблю длину «мини». Что пуговицы на блузе присутствуют для того, чтобы их расстёгивать, а совсем не наоборот. И пусть некогда шикарная грудь, сбрасывая лишнее вместе со всем телом, потеряла в объёме пару размеров как минимум, она, так и осталась привлекающей внимание частью красивого, теперь уже стройного тела.
В общем, я твёрдо решила нести красоту в массы и покинула столицу культурную, чтобы поселиться в столице географической. И, хотя изначально заявила миссию вполне приличную, про красоту там… про культуру… в реальности цели имела весьма личного характера. Замуж хотела! «Ага, и счастья простого… женского» — злорадно съязвила совесть. В попытках хоть на шаг приблизиться к желаемой цели, игнорировала родной дом, подруг и друзей, но за прошедшие полгода в чужом городе так и не добилась желаемого. Локти не кусала, головой о стену не билась, но было как-то неприятно, что ли… нудно и скучно возвращаться в пустую необжитую квартиру. Необходимый набор мебели там присутствует, но пару чемоданов, несколько дорожных сумок с вещами так и остались не разобранными. Желания наводить порядок на безликих квадратных метрах не возникает, потому раз в неделю приходится приглашать сотрудников клининговой компании, а так…
Звук клаксона одного из нетерпеливых водил чуть позади заставил встрепенуться и отвлечься от невесёлых мыслей. Я поехала шустрее, но настойчивость дорожного невежи просто поражала воображение. Дорога до работы в этом городе редко обходится без происшествий и сегодняшний день явно не станет исключением.
Глава 2
— Нет, ну, купил же кто-то этой утке права! — Возмутился водитель, отвлекая от важной, но постоянно ускользающей мысли.
Тяжёлый выдох не заставил себя ждать. Пришлось отставить ноутбук в сторону, помассировать уставшую от оправы очков переносицу и глянуть на дорогу. Сотой доли секунды хватило, чтобы в ровном потоке машин выделить ту, которая едва ли не каждый день заставляет терпеливого и вроде эмоционально-устойчивого Ивана материться сквозь зубы, а иногда, вот, так же, как и сегодня, не сдерживать недобрых возгласов. Та самая важная мысль, которая вроде снова наметилась в голове, мгновенно улетучилась, оставляя после себя неприятную пустоту.
— Прижать бы её хоть разок, а, Даниил Алексеевич? Чтобы знала! — Иван подал голос с ещё большим негодованием и вроде как его интонация позволяла выдать какой-то ответ.
— Да ладно тебе, Вань… Это всего лишь женщина. — Ответил Дементьев в несвойственной себе, ленивой манере, и снял очки вовсе, распрощавшись с надеждой решить наболевший вопрос.
— Это не женщина, это террорист на дороге. Достала, честное слово! Отвлекаю? — Тут же последовал в единой интонации вопрос, над которым пришлось задуматься. О работе не было и мысли. Все в сторону сместились. В весьма интересную сторону.
— Нормально. — Выдал Дементьев коротко, так и не сосредоточившись на вопросе. — А насчёт оскорблений… это ты брось. Я тут на днях имел честь познакомиться лично… Забавная особа. — От подобной характеристики по телу разлилось приятное тепло. Примерно такую же энергетику излучает азарт в казино, когда ты ставишь первую сотню на «чёрное».