ТАТЬЯНА: А-а, Василий… Когда Сергей был первым в Брюсселе, Ильин был атташе по культуре. А до того он, кажется, в Риге работал. Тома, а ты была когда-нибудь в Латвии?
ТАМАРА: Да. Года два назад, с антрепризой.
ТАТЬЯНА: А раньше, в молодости?
ТАМАРА: Не помню. Хотя… где мы только не гастролировали.
ТАТЬЯНА: Мне казалось, что в восемьдесят третьем, когда я поехала в первую командировку в Швецию, ты отдыхала в Юрмале и там заболела.
ТАМАРА: В восемьдесят третьем? (Пауза.) Да, действительно. Простудилась под дождем. Я со своей бывшей сокурсницей ездила, с Малышевой. Она тогда в БДТ работала. Помнишь ее?
ТАТЬЯНА: Блондинка с голубыми глазами?
ТАМАРА: Правильно, она. А почему ты про Юрмалу спрашиваешь?
ТАТЬЯНА: Сегодня передачу смотрела, какой там замечательный курорт. Надо будет съездить.
ТАМАРА (подходит к столу, на котором стоит бутылка, бокалы): Что у тебя тут?.. Есть хочу ужасно! Поехали! За что люблю шведов — у них самая вкусная селедка. (Берет из вазочки печенье.) Нет, не буду аппетит перебивать. (Кладет печенье в вазочку.) А с чего это — два бокала? Вы с массажисткой выпивали?
ТАТЬЯНА: По глотку — за знакомство. (Показывает на бумаги.) Как тебе последний кусок? С утра переводила.
ТАМАРА: По-моему, хорошо.
ТАТЬЯНА: Знаешь, у человека, которого из-за кризиса сократили, есть свои преимущества.
ТАМАРА: Например?
ТАТЬЯНА: Всегда мной руководили. А теперь я — сама себе режиссер. А может, и еще кому-нибудь… Например, захотела переводить Юхонсона — и перевожу. И плевать мне на редакционный план.
ТАМАРА: А деньги?
ТАТЬЯНА: А денег всегда не хватает. Причем, всем. И уволенным, и не уволенным… Эта пьеса как для тебя написана. Перевожу — и слышу твой голос.
ТАМАРА: Когда ты сюжет пересказала, он мне показался мрачным… А теперь понимаю, что история внятная. Черно-белая… Как старые фотографии.
ТАТЬЯНА: Знаешь, я недавно наши фото перебирала… Мы с тобой в школе, на елке. В одинаковых платьях и масках — помнишь?
ТАМАРА: Конечно!
ТАТЬЯНА: Мне нравилось, что костюмы одинаковые, и все нас путают…
ТАМАРА: Нас не путали. Даже на маскараде. Потому что у тебя тогда пластинка на зубах была.
ТАТЬЯНА: Да, точно… Поэтому я старалась не улыбаться. (Пауза.) А еще нашла фотку смешную — мы вдвоем с Платоновым. Я почему-то в его шляпе, а у него на шее мой шарфик… Шелковый, в цветочек.
ТАМАРА: Не помню.
ТАТЬЯНА: Было-было… Кажется, на мой день рождения дурачились.
ТАМАРА: Да, ты с Платоновым любила фотографироваться.
ТАТЬЯНА: А ты с Сережей?
ТАМАРА: Только на вашей свадьбе.
ТАТЬЯНА: Неправда. Я другое фото нашла. Хочешь, покажу?
ТАМАРА: Тань, мы опаздываем! Потом!
ТАТЬЯНА: Это быстро.
Татьяна выходит из комнаты. Тамара подходит к зеркалу, открывает шкатулку, достает цепочку с кулоном, прикладывает к груди. Кладет цепочку обратно, перебирает содержимое шкатулки, выдвигает ящики шкафа — один, второй. Из третьего достает пистолет.
В комнату входит Татьяна с фотографией в руке. К ней поворачивается Тамара с пистолетом.
ТАМАРА: Таня, что он здесь делает? Я же его в письменном столе держу.
ТАТЬЯНА: Не знаю… А! Я в столе блокнот искала, нашла пистолет, хотела рассмотреть, а потом кто-то позвонил, я отвлеклась… И положила не туда.
ТАМАРА: Ты поаккуратнее. Оружие все-таки.
ТАТЬЯНА: Да, знаю. Газовый, после него целый день квартиру проветривать.
ТАМАРА: Он не газовый, а боевой.
ТАТЬЯНА: Да?!..
ТАМАРА: Платонову один генерал подарил, по пьянке. Я сразу отняла и спрятала.
ТАТЬЯНА: Он заряжен?
ТАМАРА: Конечно. Я ведь одна живу. У нас в прошлом году к соседям воры пытались влезть — ночью, когда хозяева дома спали, представляешь?! Я тогда зарядила и на предохранитель поставила. Вот. (Тамара несколько раз щелкает предохранителем. Потом убирает пистолет в ящик стола.)
ТАТЬЯНА: Интересно, очень интересно.
ТАМАРА: Так что за фото?
Татьяна протягивает Тамаре снимок. Та рассматривает фотографию.
ТАМАРА: Где это мы?
ТАТЬЯНА: Не помню. В Сочи или…