— Мой король! — Возразил герцог — но ведь моя жена пропала…
— Она не пропала. Смотри правде в глаза. Она бросила тебя. А по закону, если жена по собственному почину оставила мужа и не исполняет свои брачные обязательства в течении трех лет, брак расторгается. — Король поднял ладони вверх в предупреждающем жесте. — Ничего не говори. Я знаю, что до истечения срока еще целый год. Но королева…Бриан, пойми, королева умеет добиваться своего! Мне жаль…Но я, король Эйден Справедливый, принял решение: маркиза Анабель Лиршей будет этот год проживать в твоем поместье на правах королевской гостьи. Потом помолвка и брак! Завтрашний бал ты обязан посетить. На нем я объявлю свою волю. Все. Иди.
В свой особняк герцог вернулся в смешанных чувствах…Леди Анабель нравилась ему, но не до такой степени, чтобы жениться. Но избежать этого, видимо, невозможно. Дома герцог распорядился принести в кабинет гномий самогон и закуску. От такого приказа у камердинера стали круглые глаза, но ослушаться он не посмел. Только сказал, что в кабинете его светлость ожидает виконт Китор Горант.
— Хорошо, что ты здесь. Ты ведь уже все знаешь?
— Бриан, — виконт сочувственно смотрел на герцога. — Королева как взбесилась…
— Тсс…Стены могут иметь уши. Поговорим потом. А сейчас будем пить!
— Что? Гномий самогон? У меня нет слов!
— Вот и молчи, Китор, и пей!
Они пили всю ночь. Зачем-то подрались на кулаках. Потом громили бывшие покои жены герцога. Слуги их поймали на конюшне, где два друга пытались самостоятельно оседлать лошадей. Жеребцы были против. Поэтому герцог и виконт обзавелись укусами лошадиных зубов на разных частях тела.
Утро добрым не бывает…Это в полной мере осознали оба собутыльника. Сначала их лечил королевский целитель (весьма болезненно, надо отметить). Потом оба получили выволочку от короля, который грозил ссылкой на проблемный участок границы.
— Негодяи! — Ярился король — Подумаешь, жениться…У меня вон тоже брак договорной и ничего живу и здравствую! А жена — не стена — подвинется…
Конечно, о его фаворитках все знали, но чтоб так откровенно…Видать допекли.
— Чтоб на балу были как стеклышки! И ни одной недовольной рожи! — Эйден Справедливый сейчас очень хотел быть Эйденом Убойным. — Подите прочь! И чтобы мне, ух! — Его рука сшибла вазу, стоявшую на полке.
Бал в королевском дворце — это еще то серпентарий. Кажется, сюда сползаются все самые ядовитые гады. Внешне все пристойно: улыбки, поклоны, дружеские пожатия джентльменов и нежные поцелуи в щечку прекрасных дам. На самом деле — ледяные взгляды вскользь и ядовитое шипение в спину. Герцог в этом болоте чувствовал преотлично. Он и сам (на поверхности) был таким: сказать так, чтобы оскорбить, но не довести до дуэли…посмотреть на леди так, чтобы она почувствовала раздетой и оплеванной…Впрочем, на балу были такие виртуозы в этом деле, что иногда и герцогу прилетало!
Вот и сейчас.
— Ах, дорогой лорд Бриан, вы негодник — крадете у нас бриллиант. Нам будет не хватать маркизы Анабель. Целый год до помолвки жить в вашем замке для девушки, которая уже на исходе брачного возраста…Мы слышали, что у вашем поместье много прелестных уголков на самый взыскательный вкус — пожилая матрона едва ли не плевалась ядом.
— А ваша дочь также прелестна как и ее мать? Я помню герцогиню — воздушное создание и такие манеры… — шипела в унисон какая-то престарелая виконтесса.
— Поздравляю — протянул руку очень знакомый лорд, известный дуэлянт и ловелас. — Надеюсь, вы же разрешите своей королевской гостье принимать друзей и устраивать балы? Гостья ведь не жена, ей многое позволено…
— «Знают, уже всё знают» — думал герцог, безмятежно улыбаясь окружающим — «Чтоб вы все пропали в бездну!»
Первый танец открывали король с королевой, за ними следовали крон-принц с женой, затем-средний сын короля с невестой. По протоколу за царственной семьей должен был следовать герцог Бриан Таромский с (предположительно) с маркизой Анабель Лиршей. Герцог подхватил какую-то рядом стоявшую девицу и вывел ее на танцпол. Общество ахнуло, Анабель побледнела…Танец начался. «Скандал, скандал» — полетели шепотки. Однако, все было в рамках приличия. Герцог и Анабель не были женаты и даже не помовлены. Они были вправе танцевать с кем угодно. Бал продолжался…
Наконец приблизился тот момент, после которого король и королева могли покинуть бал. Король встал. Музыка оборвалась.
— Я, Эйден Справедливый, милостью Пресветлых богов ваш король, объявляю свою волю.