Как-то вечером кот не пришел. Не пришел он и назавтра. Серая кошка очень его ждала. Весь вечер просидела, глядя на дверь. Потом ждала внизу, у входной двери. Обыскала весь сад. Но он больше так и не пришел, никогда. И она больше никогда не дружила ни с одним котом. Другой кот, самец, посещавший кошку из нижней квартиры, тяжело заболев, обрел пристанище у нас и несколько недель до своей смерти провел в моей комнате — ее комнате; но серая кошка даже не заметила его присутствия. Она держалась так, будто в комнате только мы с ней.
Я думаю, что у Руфуса завязалась с кем-то такая же дружба, именно туда он ходил в гости.
Как-то поздним летним вечером он уселся на диван рядом со мной и до следующего утра так и просидел, не меняя позы. Наконец, спустившись с дивана, он с трудом пошел по комнате, неловко приподняв вяло болтающуюся заднюю лапу. Врач сказал, что Руфуса переехала машина. Это можно было понять по виду его когтей: коты инстинктивно вытягивают когти вперед, чтобы схватиться за наезжающее на них колесо. Когти у бедняги были переломаны и растрескались.
Мы наложили Руфусу гипс от щиколотки до самого верха бедра и поместили его в тихую комнату, где имелись еда, питье и коробка для нечистот. Там он с удовольствием провел ночь, но потом захотел выйти. Мы открыли дверь. И наблюдали, как Руфус неуклюже спустился по лестнице, пролет за пролетом, на нижний этаж, а там, ругаясь вовсю на своем языке, принялся маневрировать, протаскивая несгибающуюся лапу через кошачью дверцу.
Потом, прыгая на трех лапах, он заковылял по дорожке и, еще больше ругаясь, с трудом пролез под забором. А оттуда сразу направился налево, к другу. Руфус отсутствовал полчаса: он должен был сообщить кому-то, кошке или человеку, о постигшем его несчастье. Вернувшись, он снова оказался в своем убежище. Кот был потрясен, возмущен, по глазам было видно, что ему больно. Его шерстка, выздоровевшая за лето благодаря хорошему питанию, стала жесткой, он снова превратился в несчастного старика, которому было не так легко умываться. Бедный старый бродяга! Бедный отчаянный кот! Он, как и Силач, получал разные клички, но все они были грустными. Но этот кот был неукротим. Он поставил перед собой задачу — сбросить гипс, и преуспел в этом. И его снова отнесли к врачу, где наложили новый гипс, который ему было не сбросить. Но Руфус старался вовсю. И каждый день он совершал свою прогулку вниз по лестнице, к кошачьей дверце, где раздумывал, отставив назад загипсованную лапу, а потом с ругательствами пролезал, и мы следили, как он ковыляет по саду, по лужам, по осенним опавшим листьям. Руфусу приходилось приникать к земле, чтобы пролезть под забором. Но каждый день он неизменно ходил на встречу, возвращался в изнеможении и тут же засыпал. Проснувшись, опять работал над непосильной задачей — как избавиться от гипса. Там, где он посидел, все становилось белым от гипсовых крошек.