Выбрать главу

Я испуганно подняла голову: Мирра продолжал сидеть, привалившись к стене и глядя на меня, но свет навсегда покинул его красивые глаза, а бледное лицо окаменело, превратившись в безжизненную маску.

Не-ет! Нет, нет, нет…Не может быть!

Мой любимый, мой единственный…

Мирра умер.

И я умерла вместе с ним, ощущая, как ледяная стужа вползает внутрь, уничтожая всё, некогда бывшее Зеббой, превращая её в манекен, лишённый души. Только боль продолжала пульсировать внутри, словно всё мироздание стало этой болью и вошло в меня. Я глухо завыла, прижимаясь к неподвижной груди льва. Больше не оставалось ни единой причины оставаться в живых, продолжать никчемное существование, лишённое всякого смысла.

Или нет?

Возможно я должна была сделать одну вещь, перед тем, как отправиться следом за любимым?

Акка.

Попытаться добраться до мерзкой суки или умереть в бою, как и подобает льву.

Слёзы, сплошным потоком, катились по щекам, когда я коснулась холодной щеки и тихо прошептала:

— Мирра, мой любимый, прости глупую кошку. Я так долго тянула с признанием. Я опоздала. Но позволь я скажу это, хотя бы сейчас: я люблю тебя, мой милый…

Тело льва ослепительно вспыхнуло, но я не стала закрывать глаза, как это обычно делают во время погребального ритуала. Мне хотелось до последнего мига видеть лицо любимого, навсегда запечатлев его черты в памяти. Так мне будет легче умереть…

Медальон кота я поцеловала и повесила рядом со своим. Хоть так, но мы продолжали оставаться вместе. Ноги дрожали, отказываясь повиноваться, а поток слёз не уменьшался, словно где-то, внутри меня, начался бесконечный дождь, падающий в чёрную бездну из мрачных туч, закрывших небосвод моего будущего.

Да его и не было. Оставалась лишь Акка, которую я должна была убить, отомстив за всех наших. Убить, или умереть.

Сломанная дверь хрустнула под каблуками, когда я вышла на высокое крыльцо, залитое безжалостным светом равнодушного светила. Почему вселенной наплевать на моего любимого? Почему продолжает светить солнце, дуть ветер, а весна, как и раньше срывает лепестки с ветвей? Почему продолжается жизнь, если мой единственный покинул этот мир?

Вытерев слёзы, я изменила одежду: теперь на мне был блестящий белый брючный костюм, туфли на высоком каблуке и длинный серый шарф, развевающийся на ветру. Когда львица идёт на смерть, она должна выглядеть идеально.

Они были здесь. Ждали меня. Двор, перед входом в дом, сад цветущих деревьев и пространство за оградой — всё просто кишело этой мерзостью. Однако никто из отвратительных тварей не решался пересечь некоего рубежа, точно вокруг меня вдруг возникла непроницаемая, но прозрачная стена.

Тем не менее, меня это совсем не заботило, да и на гиен я почти не обращала внимания. Я не могла оторвать взгляда от высокой фигуры в светлых свободных одеждах, замершей там, где скопление серой гадости было самым плотным. Белые волосы заплетены в толстую косу, переброшенную через плечо, а идеальное лицо несёт печать космического равнодушия и превосходства.

Гадина, безжалостно опустошившая эту грань. Предавшая свою расу. Погубившая моего Мирру!

Акка.

В пределах моего прыжка.

Но я не стану полагаться лишь на прямой контакт. Перед смертью нужно обязательно забрать дрянь с собой.

Рукоять треспа удобно расположилась в ладони. Вообще-то это — оружие ближнего боя, но Торрин научил меня, как правильно метнуть клинок, чтобы поразить цель на расстоянии. Лев, посмеиваясь, упомянул навыки, оставшиеся ещё с тех давних времён, когда он был спецназовцем, уж не знаю, что это означает.

Торрин! Сердце сжалось, и я метнула тресп, одновременно швырнув тело вперёд. Время замедлилось и пролетая над беснующимися гиенами, я хорошо видела, как оружие приближается к груди неподвижно замершей кошки и…Пролетает сквозь неё! Однако, удивление продлилось не очень долго: в следующий миг ослепительный разряд, с громоподобным треском, прервал мой полёт, обрушив в толпу расступившихся гиен.

Секундного ошеломления оказалось вполне достаточно, и мерзкие твари облепили меня со всех сторон, прижимая руки и ноги к пыльным плитам двора. Всё было кончено, я так и не смогла отомстить за павших братьев и сестёр. Простите меня, я сделала всё, что могла. Простите и прощайте.

Но смерть не очень торопилась принимать проигравшую кошку в свои объятия. Гиены, окружившие меня плотной шевелящейся зловонной толпой, точно ожидали чего-то, возможно, приказа. Потом по их стаду прошла волна и твари начали спешно отступать, освобождая проход. Остались только те, которые удерживали мои руки и ноги.