— Альбина, возможно, я вел себя не очень корректно по отношению к вам. Прошу прощения, — Штык знал, что с женщинами в прощении сложно переборщить. — Но, — он всё же сделал паузу, набираясь решимости, — не могли бы вы не выкладывать утренние записи?
— Утренние записи? — сделала удивленное лицо блогерша. — А что с ними не так?
Действительно, что такого?
— Я был бы вам очень благодарен, — надавил Маркелов на последнее слово, сжав в кулаке ложку.
— Да вам-то какое дело?
Фраза эта была произнесена не с наездом и без возмущения. Чистое незамутненное любопытство.
— А вам было бы приятно, если бы кто-то выставил видео с вами, где вы в неприглядном виде?
Яницкая приоткрыла рот и тут же прикрыла его наманикюренными пальчиками.
— О, вы о своей тренировке? Поверьте, вы выглядели потрясающе! Я даже засмотрелась, — кинула леща блогерша.
И главное, так достоверно, что Алексей чуть не покраснел от удовольствия. Но потом вспомнил, с кем имеет дело.
— Но снимала я только себя. Обычный блог об уходе за лицом, ничего другого. А потом… увлеклась, в общем. Вами. И батарею почти разрядила, и телефон чуть не разбила, и Люсю уронила, — она погладила игрушку по голове, словно держала в руках котенка.
— Люсю? — от избытка комплиментов мыслительная деятельность Маркелова забуксовала.
— Люся, моя ленивица, — представила ее Аля.
— Приятно познакомиться, — Алексей пожал игрушке крошечную лапку.
Как общаться с психическими, их тоже обучали.
Собственно, чем бы дитя ни тешилось, лишь бы видео на ютуб не выставляло.
Внезапно вернувшийся аппетит Лехи заставил замолчать даже блогершу. Пропорционально насыщению поднималось настроение. Подчистив тарелки, Алексей промокнул рот салфеткой (чай, не в дерёвне росли) и довольно улыбнулся.
— Вам очень идет улыбка, — дождалась-таки момента Яницкая.
Чего она добивается-то?
— Хотите, я вам штатив до номера помогу донести? — щедро предложил Штык.
— Вы что, думаете, я со штативом не в состоянии справиться? — хмыкнула блогерша.
— Вы же почему-то посчитали, что я не в состоянии донести свой поднос с едой, — не преминул ввернуть Алексей и запрокинул голову, глядя в голубое небо с белыми ватками облаков.
— Но… вы хромали…
— И какая связь между больными ногами и больными руками? — поинтересовался Штык, не поворачивая головы к соседке.
— Ревматизм, артрит, артроз, хондрокальциноз, подагра… — принялась перечислять блогерша.
— Так, — Алексей повернулся к Яницкой, тормозя поток слов выставленными ладонями. — Я понял. Просто не нужно так больше делать. Хорошо?
— Хорошо, — миролюбиво кивнула блогерша. — Больше ни тарелки. И в качестве дружеского жеста я позволяю вам донести штатив до моего номера.
Вроде и то, что он просил. Но почему-то ощущение, что его где-то кинули.
Солнышко поднялось достаточно, чтобы воздух прогрелся. Наверное, на пляже уже вполне комфортно. Штык по поводу температуры не заморачивался, но барышни — существа нежные. Во избежание очередных неловких ситуаций Маркелов решил пойти попозже. База находилась на некоторой высоте, нужно было спускаться, а потревоженная нога могла в любой момент подложить свинью. Да и Альбина Яницкая могла. Чисто не со зла, а по доброте душевной. По принципу: а я тут мимо проходила и вот вам свинку занесла. Держите, Алексей.
От завтрака еще потряхивало. Давненько у Штыка не было такого вштыривающего утра. По амплитуде эмоций — десять из пяти. Теперь ему хотелось немного спокойствия, тишины и одиночества. Разнообразия ради.
Через открытое окно было слышно смех и шаги уходящих. Переждав на спортивном канале еще пятнадцать минут, Маркелов начал собираться.
Потрясающе богатая на цвета природа южного края будила в душе́ какое-то нездоровое предвкушение. Чирикали и посвистывали птички. Ежик волос холодил легкий ветерок. Пахло морем и солью. Штык не любил весну за непредсказуемость и тревожность. И вот сейчас он словно очутился по уши в той самой весне, и за грудиной что-то ухало. Он задрал подбородок, позволяя мягким лучам коснуться лица, и улыбнулся. Как мальчишка, честное слово. Он одернул майку-боксерку и приспустил бордшорты, чтобы те прикрывали колени. О боже, неделю назад он даже не подозревал, что есть такое слово. И теперь он их носит, как порно-звезда, на бедренных косточках. Были длиннее, но в дурацкую клетку. Маркелов решил, что пусть лучше блогерша любуется на его пресс, чем пугается ужасных шрамов. Леха закинул на плечо полотенце и, подсвистывая птицам, пошел вниз по извилистой дорожке. Она была выложена криво-косой брусчаткой не первой юности и придавала месту некий шарм старины.