Слышны крики: «Хватит уже! Прекратите! Сколько можно?» ВЕНИАМИН АЛЕКСАНДРОВИЧ берет фотографии и начинает их методично рвать и разбрасывать клочки в стороны.
ВЕНИАМИН АЛЕКСАНДРОВИЧ. Вот тебе! На! Получай! Ну и что, что брат? Ну и что с того? И у меня тоже сестра есть, и что? Я же ничего? Я ведь тоже тогда за тортом пошел… Дай, думаю, ее побалую, куплю ее любимый, чуть кисленький такой, «Молодость» называется. А в нашей булочной нет. Пошел через дорогу. И поскользнулся. Резко так. Услышал хруст. И боль. Нога вся словно подвернулась. И перелом — такой же. Все такое же! А я ведь как раз перед этим вспоминал, как мы с Еленой Сергеевной тогда спорили, можно или нет ходить по воде. Я ведь технарь, я говорил «нет», а она «да». Она во всю эту чертовщину верила. Мы сидели в лодке. Я рыбачил, точнее, только делал вид, я ведь не мог даже сосредоточиться. Она была в белой тенниске с завязками. Она была такая обтягивающая, такая, что я не мог даже думать о рыбалке. Я только говорил: «Ну как же можно ходить по воде, когда у нее такая низкая плотность? Как, Елена Сергеевна, она вас удержит?» А она говорила: «Меня-то удержит, а вот вас, Анатолий Сергеевич…» И смеялась, смеялась во все горло… И был у нее такой чистый, звонкий смех — как у девочки. И вот мы спорили, спорили, и вдруг вода начала протекать, днище, видать, прохудилось, в прокат ведь я взял лодку эту. Я испугался, не за себя, конечно, а она разлеглась на корме и спокойненько так сказала, что никогда не утонет, точно и взаправду верила. Я стал банкой вычерпывать воду, а она только смотрела на меня и смеялась. А я внутренне смеялся над ней, над ее нелепой верой… Мы ведь были такие разные и совершенно не понимали друг друга. А сейчас мы стали ближе, гораздо ближе, уже не как брат и сестра, а как настоящие любовники… Сейчас я сам верю, что можно ходить по воде… Ну, конечно, можно… Нужно только захотеть… Очень сильно захотеть… И теперь я верю… Елена Сергеевна, ты слышишь меня? Я верю! Я буду ходить по воде. Буду ходить. Буду. Мы будем вместе с тобой ходить по воде, взявшись за руки… Мы будем обниматься, целоваться и делать то, чего никогда себе не позволяли в жизни…
Берет костыли. Встает. Неуверенно делает первый шаг. Резкий порыв ветра колышет занавески и поднимает с пола тополиный пух.
ВЕНИАМИН АЛЕКСАНДРОВИЧ. Мы будем вместе с тобой ходить по воде…
Затемнение. Занавес.