— Нет. Это меня удивило бы. За исключением этих сумм, взятых за последние восемь месяцев, почти с уверенностью можно сказать, что все состояние месье Видмера находится у нас.
— И оно составляет несколько десятков миллионов?
— Около семидесяти.
Сатурнин провел пальцем по усам. Директор задумчиво наблюдал за ним.
— Вы ожидали услышать другое, комиссар?
Сатурнин пожал плечами.
— Черт возьми! Я сам не знаю, что ожидал услышать. Исчезает богач. Домашнее благополучие, кажется, не слишком устраивало его. Я думал, что он взял половину своего состояния, оставив половину жене, и решил исчезнуть для другой жизни.
Директор покачал головой.
— А вы не думали о другой стороне вопроса… например, о потере памяти?
Сатурнин улыбнулся.
— В нашем ремесле не слишком-то верят в потерю памяти… это обычно случается в романах. Кстати, как вы думаете, что мог сделать ваш клиент с взятыми суммами?
— Не имею ни малейшего представления. Для богатого человека, вы сами понимаете, это не слишком большая сумма. Насколько мы, банкиры, можем судить, эти деньги могли быть истрачены на хозяйство, на подарки друзьям, проиграны, если месье Видмер играет в карты, чего лично я не думаю.
— Подарки? — проговорил Сатурнин. — Может быть какой-нибудь даме?
— Мой дорогой комиссар! — Директор внезапно стал похож на старую деву, которая услышала неподобающую историю. — Послушайте…
— Мы уже встречали такое, — резко проговорил Сатурнин. — И не нужно воображать необыкновенные вещи.
— Нет, нет, конечно, нет, но я немного знаю Эжена Видмера. У нас общие вкусы, мы собираем марки, это настоящая страсть.
— А такой ли он человек, что мог купить на пятьсот тысяч франков марок?
— Безусловно. Но он бы выписал чек, что он обычно и делал при покупках такого рода. Суммы, которые он взял в течение восьми месяцев, были истрачены на что-то, о чем мы не имеем ни малейшего представления. Я только что говорил о болезни. Это объяснило бы многое. Видмер сделался отчаянным пессимистом.
— Да?
Красные пятна вспыхнули на желтом лице директора, и он продолжал с горячностью:
— Да, мизантроп! Это забавно. Очень мало людей признаются в сделанной подлости, но многие будут открыто говорить о своем пессимизме. В чем разница? Цивилизованная страна будет лишь страдать от пессимизма своих граждан.
Он нагнулся над столом и, понизив голос, убежденно произнес:
— Я готов поверить, что Эжен Видмер под влиянием болезни, видя все в самом черном цвете, купил на черном рынке доллары и фунты и, желая скрыть их от посторонних взоров, заимел сейф в каком-нибудь банке.
Сатурнин заворчал:
— Но эти суммы слишком ничтожны по сравнению с его капиталом.
— Это точно. Вероятно, он не мог купить столько иностранной валюты, сколько хотел, и поэтому, когда это удавалось, брал такие суммы из моего банка. Вы сможете проверить все, что я вам сказал, опросив парижские банки, которые в больших количествах сдают в наем сейфы. Но также мог случиться и несчастный случай.
Сатурнин встал, взял перчатки, желтую трость и сказал:
— Мы должны быть готовыми к любым случайностям. Несомненно, Видмер не унес с собой сумму, которую человек богатый счел бы необходимой для того, чтобы начать жизнь и создать новую семью. Но, возможно, он имел при себе сумму, достаточную, чтобы быть ограбленным преступниками.
Глава 6. Такими нас видят другие
Сатурнин Дакс сидел в своем кабинете. Яркий солнечный луч падал на стол и освещал календарь. Суббота, 4 октября. Эжен Видмер исчез как привидение в сказке. Никто ничего о нем не знал.
Комиссар поднял глаза, когда в кабинет вошел Феликс Норман в отличном новом, из английской ткани костюме. В руках он держал светлые перчатки.
— Итак, шеф?
Сатурнин покачал головой.
— Ничего.
— А из Лондона ответили?
— Да. Скотланд-Ярд уверен, что Видмер не пересекал Ла-Манш ни на корабле, ни на самолете. Ведь на этот счет было лишь очень смутное предположение этой Лорд.
Феликс уселся на край стола своего начальника.
— Ну, знаете! Эта история начинает скверно пахнуть.
— Мне тоже это не нравится, — сказал Сатурнин. — Почти все огромное состояние Видмера находится в банке, так что трудно представить себе, что это добровольное исчезновение.
— Да. Но он снимал кругленькие суммы. Многих убивали за гораздо меньшие. — Феликс достал из кармана трубку и табак. — Во всяком случае, — сказал он, — я не думаю, чтобы Видмер был таким человеком, который может забрать всё ради улыбки дамы. Он предпочитал марки. Я сегодня взял свою маленькую коллекцию и поговорил с несколькими филателистами в Мариньи… Там у них небольшой рынок. Я говорил с двумя типами, которые знают Видмера.