— Но я даже не фейри! — возразила я.
— И все же, — он смотрел мне в глаза, — нужно спешить. Если хочешь сделку на мою жизнь и мое имя, нужно делать это сейчас. Доверься мне, Кошмарик, все потоки моей души будут следовать за тобой, как прилив за луной.
— Я не знаю о приливах и лунах, — я убрала руки от его ладоней. — Но я знаю, что ты врал мне, предавал меня и пытался меня убить.
— Теперь ты повелеваешь мной полностью.
— Потому что я — Равновесие?
Он покачал головой. Я слышала грохот в лесу вдали, фейри и звери спешили сюда.
— Та связь порвалась со смертью прежнего Равновесия. Нет, Кошмарик. У тебя мое имя. А с ним у тебя есть я.
— Тогда я тебя сберегу, — холодно сказала я и вытащила меч из ножен.
Ловушка была установлена, хоть и не по плану. Я должна была теперь ждать и держать себя в руках. Я убрала лук в колчан, схватила клетку левой ладонью, а меч — правой.
Спокойно, Элли.
Я знала, что делала бы, будь я фейри, увидь я метку в небе.
Это означало, что я знала, что она сделает.
— Тогда ты не убьешь меня? — осторожно спросил Скуврель.
— Я владею твоей жизнью, но она мне нравится на месте, — я передразнила его слова о моей косе. — Но теперь она моя. Не обрывай ее. Не тебе это решать.
Сияющий олень, которого я ждала, вырвался из-за деревьев раньше, чем другие фейри добрались до места, где мы скрывались.
Как только я увидела рыжие волосы сестры, которые развевал ветер, я улыбнулась.
Я помнила ее лицо перед тем, как она отрубила голову мужа. Я помнила бардак в комнате, платья всюду. Помнила жестокий блеск в ее глазах, когда она посмотрела на меня.
И я подумала о ней маленькой.
И она стала маленькой.
Маленькой и в моей клетке. Вместе с оленем.
Я услышала визг и грохот из клетки, олень бился рогами об железные прутья.
Рев голосов доносился из-за кустов.
Скуврель выругался, повернулся ко мне спиной. Нас окружали фейри.
Я взмахнула мечом, рассекая воздух перед собой, отпустив клетку, привязанную к поясу.
Скорее, Элли. Скорее!
Я схватилась за край бреши, открыла ее, сжала воротник Скувреля и потащила его в брешь в мире за собой.
Волнение дрожало во мне, как нота на струне мандолины.
Я получила ее.
Наконец-то.