Харли был придурком просто профессионально. Мог достать сильнее Флэша, но, во-первых, делал это другим способом, а во-вторых, у него никогда не было цели оскорбить. И, вероятно, Питеру было бы даже смешно, потому что нести полный бред с абсолютно серьёзным или, наоборот, невероятно одухотворённым лицом — это талант. И у Харли он был.
Но делать это в школе — было нечестно. Поэтому Питер решил, что он сам того заслужил, и включил политику открытого игнорирования дома и не менее открытой агрессии в школе. Ни Мишель, при всей её наблюдательности, ни Нед не могли понять, что такого произошло между Питером и Харли. Об этом было сложно догадаться, не зная никаких фактов, так что ничего удивительного.
Тони и Пеппер, наученные опытом, даже не пытались лезть. Типа, серьёзно, они могут всё только испортить, потому что, вероятно, встанут на чью-то сторону, а это ещё хуже, чем игнорировать проблему, пока она сама не исчезнет (Питер пытается игнорировать Харли уже лет восемь, но что-то явно идёт не так), так что, да, они тоже ждут.
Питера, честно говоря, эта ситуация изматывает, наверное, даже больше Харли. Или он просто этого не показывает, потому что он — наглая морда. Но, серьёзно, сначала этот паразит терроризирует его в школе, и силы уходят на то, чтобы его ненавидеть (это тратит очень много энергии!), потом патрулирования, что тоже нелегко, а затем и дома не получается отдохнуть, потому что нельзя говорить с Харли.
Возможно, Питер понимает, что то, как он себя ведёт — неправильно. Что надо бы, наверное, просто смириться с тем, что его лучший друг — псих. Но Питеру, блин, обидно. Просто в какой-то момент предел терпения нарушился. И он решил, что в этот раз не будет так, как бывает обычно. Даже если этому придурку весело его донимать. Пошёл он. Далеко.
Самое обидное, что это сложно. Злиться сложно. Игнорировать — ещё сложнее. Вести домашнюю молчаливую войну и уходить из комнаты каждый раз, когда там появляется Харли — вообще тяжко. Питер уверен, что если бы на лице Кинера хоть раз промелькнуло раскаяние (или хотя бы намёк на него), то это всё тут же бы закончилось.
Оно не мелькает. Школу Харли закрывают ещё на две недели, и Питер в тот день ломает карандаш в руке, потому что Кинер наваливается на него со спины и спрашивает, рад ли он тому, что им ещё не пора расставаться. Мишель в тот момент рисует их обоих и загадочно отвечает, что не знает, у кого судьба печальнее.
Нед просто безрезультатно пытается добиться от друга хоть какого-то объяснения. Он, как и все, предполагает, что они познакомились у Старка и почему-то не поладили, но при этом, он знает Питера. И, как бы, в голове не укладывается, чтобы Питер с кем-то не мог найти общий язык (если вас, конечно, зовут не «Юджин», а фамилия не «Томпсон»).
Поэтому поведение друга бесит. Серьёзно, почему он так злится-то? Харли кажется странным, но довольно похожим на Питера. Он чересчур активный, точно умный (как-то связан с Тони Старком, просто напоминание), весьма саркастичный, с забавным чувством юмора. Они как потерянные братья близнецы, только не совсем близнецы. Мысль о том, что, возможно, Питер так взъелся на парня из-за ревности к чему-то непонятному, отметает Мишель.
Она всё ещё рисует Харли в своём скетчбуке, что немного непонятно, потому что он постоянно улыбается и будто бы светится изнутри, настолько он позитивен. В какие-то моменты, наверное, даже слишком, но у Неда опыт общения с Питером.
Их вражда… напрягает. И, похоже, не только Неда и Мишель (хоть она и не признаёт этого), но и самого Питера. Про Харли сложно сказать, ему, кажется, вообще без разницы, но рисунки-то в скетчбуке появляются, а значит, что всё не так просто.
***
Переломный момент случается даже не тогда, когда школа Харли открывается. Где-то за неделю до этого чудного момента, которого Питер просто дождаться не мог, он застывает на полуобороте, когда его привычно тыкает в спину Кинер. Он хочет сказать, чтобы тот засунул эти пальцы себе так глубоко, как сможет, но просто молчит.
У Харли почему-то разбита губа. Питера больше бесит не сам факт того, что у него разбита губа, отчего Кинер выглядит немного не так самодовольно, как обычно, а то, что они живут в одном доме, а он даже не заметил этого. И увидел не в первое мгновение, когда Харли зашёл в класс, а только когда тот намеренно обратил внимание.
Питеру становится противно от самого себя. Он не знает почему, ведь это не он ударил Харли, да и вообще, зная того, он сам нарвался, но всё равно. Почему-то в голове мелькает мысль о том, что его лучший друг, вообще-то, обычный человек.
Прежде, чем Питер успевает хорошо всё обдумать и вспомнить о том, что, вообще-то, злится на это дьявольское отродье, он протягивает руку и берёт Харли за подбородок, чтобы посмотреть получше. Это бессмысленное действие, ведь он и так всё прекрасно видит, и знает это не только он, но и Харли, замешкавшийся от такого поворота судьбы.
— Кто это сделал?
— О, так мы разговариваем? — Харли старается язвить, но быстро тушуется. — Да так, просто стукнулся.
Ждать, пока Кинер придумает шикарную и очень правдоподобную историю о том, как вмазался в дверной косяк, которую его сознание сможет использовать как отговорку к прекращению беспокойства, Питер не собирается. Поэтому бесцеремонно оттягивает ворот его джемпера, замечая совсем свежие синяки и даже несколько бинтов. Харли дёргается так, будто его ударили.
Судя по всему, кто-то его действительно ударил. Питер даже знает, кто это может быть. И бесится от того, что это действительно случилось, а он не заметил.
— Этот урод опять к тебе лез? — Харли опускает взгляд. Правда. Чёрт. — Какого чёрта, Харли? Почему ты никому не сказал?
— Потому что я не дама в беде, чтобы меня нужно было защищать, и вполне в силах навалять придурку ЭйДжею, ясно? — Харли зло щурит глаза, что, если честно, бесит ещё сильнее, чем всё это.
— О, да? А почему тогда бинты на тебе?
Харли больше ничего не говорит, Мишель добавляет эту сцену в свой альбом, который такими темпами может вообще закончиться, а Питер абсолютно игнорирует как «И что это сейчас было?» Неда, так и взгляды одноклассников, которые, конечно, ничего не слышали, но то, что видели, было уже странно.
Питер до самого конца уроков копается в себе. Ему хочется прибить кого-то, и неважно, ЭйДжей это будет, или он сам, потому что виноваты оба. Питер, наверное, даже больше.
Харли всегда воспринимался как младший в их дуэте, хоть они и были одногодками. Питер не знал почему, ведь по законам вселенной такая роль обычно доставалась ему, но так сложилось, что в этот раз что-то пошло не по плану. К тому же, Харли был человеком. У него не было никаких сил, и это чертовски злило, потому что этот придурок вечно влезал в проблемы.
После уроков он исчез, избегая любого общения с Питером. Паучок даже думал о том, чтобы отследить его, но предположил, что Хэппи забрал его домой. К тому же, времени на раздумия ему не предоставили. Мишель потащила их с Недом к себе домой, потому что планировала как можно скорее разобраться с проектом по биологии.
Питер молчаливо шёл рядом с друзьями, думая о том, что как только он вернётся домой, надо будет сдать Харли Тони. Потому что если бы папа знал, что того избили, то не пустил бы в школу. А значит этот придурок всё ещё оправдывает семейное кредо и остаётся самоотверженным болваном. И даже если после этого у него вообще никогда в жизни не получится помириться с Харли, то Питер готов рискнуть.