Мать ее! Попался!
Он чуть не бросился к фургону, но вовремя сдержался.
Спокойно. Спокойно.
Машина приблизилась и остановилась. В вечерних сумерках Крюгер отчетливо разглядел черный капот, белый корпус и голубые огоньки мигалки. За шумом двигателя терялись, приглушенные мягкой обивкой, стуки и крики, доносящиеся со стороны фургона.
— Добрый вечер. — Поздоровался полицейский, опуская стекло.
— Не такой уж и добрый. — Вздохнул Фред Крюгер. — Выронил бумажник, мать его, и никак не найду.
— Помочь? — Томпсон собрался уже выйти, но мужчина вдруг хлопнул в ладоши. — Ах, стерва. Да вот же он. У самой обочины валяется, мать его.
Он широкими шагами подошел к тротуару, и наклонился и поднял что-то с земли.
— Деньги, права… Все здесь, слава богу. — Томпсон наблюдал за ним, не выходя из машины. — Все, спасибо, офицер. Я уже справился. — Крюгер зашагал к фургону, открыл дверцу и забрался в кабину. Он, не торопясь завел двигатель и, опустив стекло, высунулся из машины и крикнул: — Вы, наверное, приносите удачу, офицер.
Томпсону показалось, что Крюгер усмехнулся. Но, возможно, только показалось…
Фургон лихо развернулся и быстро поехал вдоль по улице, подмигивая полицейскому огоньками «стоп-сигналов».
Вот они исчезли за поворотом…
…а Нэнси продолжала вглядываться в старую желтоватую фотографию, не слыша встревоженного голоса Кристофера.
— Нэнси! Нэнси!!! Эй, вы в порядке? Эй!!! — он смотрел в глаза девушки.
Пустые и бездонные, как у человека, находящегося в кататоническом обмороке. Постепенно взгляд ее наполнялся жизнью, словно она выныривала из глубины ледяной черной реки.
Нэнси вздрогнула.
— Вы что-то сказали?
— Я спросил, с вами все в порядке? Может быть, вызвать врача?
— Нет, спасибо. Я уже пришла в себя. Просто задумалась.
— Славно вы задумываетесь. Я пятнадцать минут дозваться не мог.
— Но уже все в порядке…
Парень взглянул на нее.
— Я бы так не сказал.
— Да нет, правда. Все хорошо.
— Я пришел узнать, не хотите ли вы чаю или кофе? — пожал плечами Кристофер.
— Лучше кофе, если не сложно.
— Не сложно, — он пошел было к двери, но вдруг остановился и обернулся к девушке. — Если вам вдруг снова станет нехорошо, зовите меня.
— Ладно, спасибо…
Парень вышел, закрыв за собой тяжелую дверь.
Нэнси посмотрела на часы.
— О, Господи, почти девять вечера.
Она и не заметила, как пролетело время.
Девушка принялась листать газету за газетой, уже не читая статьи, а просто подсчитывая жертвы. Двадцать два ребенка! Двадцать два!!! О, боже…
Нэнси перевернула страницу.
«ПОХИТИТЕЛЬ ДЕТЕЙ ПОЙМАН!» — ликовала газета. — «Фред Крюгер предстанет перед судом!»
Дальше, дальше.
«МОЙ ПОДЗАЩИТНЫЙ НЕВИНОВЕН!» — заявляет адвокат, — «ПРОТИВ НЕГО НЕТ НИ ОДНОЙ ПРЯМОЙ УЛИКИ! ВСЕ ПОДСТРОЕНО!»
Дальше!
«Я НЕ ПОХИЩАЛ ЭТИХ ДЕТЕЙ!» — Говорит обвиняемый.
Дальше!!!
«МЫ ДОБЬЕМСЯ СМЕРТНОГО ПРИГОВОРА ДЛЯ ЭТОГО ЧУДОВИЩА!»
Дальше!!!
Ничего.
Нэнси лихорадочно перелистнула газету назад.
«МЫ ДОБЬЕМСЯ…»
И больше ничего!
Следующий номер датируется неделей позже.
— Крис! Криииииис!!!
Парень влетел в комнату с таким видом, словно здесь произошла вселенская катастрофа.
— Что случилось?!!!
— Крис, где газеты за эту неделю?
— Чего-о-о? — Ламберт от удивления даже открыл рот.
— Где газеты? Здесь не хватает газет за неделю!
— О, Господи… Ты так кричала… Я подумал, что на тебя потолок свалился, — он даже рассмеялся от облегчения.
— Крис, это очень важно! ГДЕ ГАЗЕТЫ ЗА НЕДЕЛЮ?
— Нет. Я их не смог найти, — Ламберт пожал плечами. — Мне, конечно, очень жаль, но ничего не поделаешь. Я искал эти газеты четыре года. Как видишь…
Нэнси закрыла папку.
— Спасибо. Вы мне очень помогли. Крис, — но в ее голосе настолько сильно сквозило разочарование, и девушка выглядела такой расстроенной, что парень тут же спросил:
— А что вас интересует в этих газетах? Может быть, я и так смогу рассказать?
Нэнси подняла глаза.
— Крис, вы случайно не знаете, чем закончился процесс Крюгера? На сколько его посадили?
— Ммм… — Ламберт с интересом посмотрел на нее. — А его вовсе и не посадили.
— Как?.. — шок, который испытала Нэнси, был настолько велик, что парню показалось, она упадет в обморок.
— Очень просто. Меня, правда, в те годы не было в городе — я учился в Чикаго — но кто-то мне рассказывал, что Крюгер был оправдан! Скорее всего, он и убил этих детей, но у полиции не было прямых доказательств. И суд его оправдал.
— Этого не может быть! — потрясенно прошептала Нэнси.
— Факты — штука упрямая, — снова пожал плечами Ламберт. — Нравится нам это или нет, но мы обязаны принимать их как истину. Я даже специально интересовался. Ему, действительно, не могли вынести приговор. Строго говоря, его даже судить не имели права на основании только косвенных доказательств. Вот так.
— Что с ним стало? Где он теперь? — голос девушки неуловимо изменился. Кроме растерянности и потрясения в нем зазвучали новые ноты. Упрямство, густо замешанное на злости.
— Этого я не знаю. Да и не только я, — спокойно констатировал Крис. — Этого, похоже, вообще никто не знает. Возмущение было таким сильным, что Крюгер предпочел скрыться. Скорее всего, это так и было. По крайней мере, его больше не видели в городе.
Нэнси покачала головой.
— Спасибо. Я отняла у вас много времени.
— Да ничего.
— Мне пора. Еще раз спасибо.
Она аккуратно закрыла папку, вставила, не без помощи парня, в ячейку и пошла к выходу.
— Эй, постойте, а кофе? — окликнул ее Ламберт. — Вы же хотели выпить кофе.
— Нет, спасибо. — Нэнси остановилась. — Мне действительно жаль, что я доставила вам столько хлопот. Всего доброго.
— Ну, не хотите кофе — не надо. В конце концов, это ваше дело. Но… у меня к вам просьба.
— Конечно.
— Если вы еще раз когда-нибудь надумаете почитать газеты, прихватите с собой Деми. Идет?
— Хорошо, — Нэнси улыбнулась. — Я постараюсь дожить до этого дня.
К десяти часам вечера Дональд Томпсон понял окончательно. Тупик. Они зашли в тупик. Все версии исчерпаны, и ни одна из них себя не оправдала. Вывод: убийца скрылся из города. Как он это сделал, непонятно, но сделал.
Дональд — никогда не куривший Дональд — попросил у Гарсиа сигарету и закурил.
Когда приступ кашля прошел, он загасил окурок в пепельнице и снова углубился в размышления.
Лейтенант готов был уцепиться за любую мало-мальски правдоподобную версию, какой бы невероятной она ни казалась.
Он даже начал было думать об утреннем звонке Мардж. Но быстро остановил себя. Во-первых, шляпа вытащенная из сна, это уже нечто сверхъестественное. Но он бы, возможно, поехал и поговорил с дочерью, если бы не во-вторых. Мардж, когда звонила ему, была пьяна. И этим все сказано.
Судя по тому, как убийца ловко и быстро — тоже что-то невероятное — расправился со своими жертвами, он очень хорошо знает город. Можно с натяжкой предположить, что убийца из какого-нибудь соседнего города, но…
Но… Они уже разослали запросы о сильно обгоревшем человеке в ближайшие больницы, но большую часть ответов пока не получили. Шло время, а выход был один — усилить ночное патрулирование и ждать.
Что им еще оставалось делать? Только ждать.
— О, нет!
Это восклицание вырвалось у Нэнси совершенно непроизвольно в тот момент, когда она увидела дом.
Все окна были затянуты прочными решетками. И не только окна. Дверь укреплена стальным уголком, а единственное маленькое — голову и ту не просунуть — обзорное окошко забрано решеткой, наподобие тех, что красовались на окнах.
Декоративные карнизы, по которым Глен забирался к ней в комнату, сняты и валяются у стен, словно отслуживший свой срок ненужный хлам. Дом, стараниями Мардж, превратился в крепость.
Хотя человек посторонний сделал бы для себя иной вывод: логово сумасшедших. Психушка. Именно на эту мысль теперь наталкивал внешний вид дома, бывшего еще утром красивым и уютным. Любой, даже самый глупый человек, глядя на мрачное строение, понял бы, — у людей, живущих здесь, мания преследования, и им пора обратиться к врачу.