Мардж сделала это из лучших побуждений. Хотя здесь присутствовал и личный мотив. Укрепив дом, превратив его в тюрьму, она не только защищала Нэнси, но и спасала свой разум от надвигающегося медленно, но верно, помешательства.
— Мама! — Нэнси быстро вошла в гостиную с твердым намерением немедленно получить объяснение всему происходящему.
Мардж в гостиной не было. Девушка удивленно огляделась и вышла в коридор.
— Мама? — она сделала шаг к кухне.
Мардж, пошатываясь от выпитого, театральной неестественной походкой вышла ей навстречу. Сейчас женщина была похожа на дешевую провинциальную актрису, пытающуюся произвести фурор.
— Что это за решетки? — Нэнси остановилась, уперев кулаки в бока.
Мардж окинула дочь высокомерным взглядом, достала сигарету, кукольным жестом прикурила и, туманно уставившись на девушку, произнесла заплетающимся языком:
— Это, чтобы ты чувствовала себя в безопасности.
— В безопасности? — жестко переспросила Нэнси. — От чего?
— Не от чего, а от кого! — женщина усмехнулась. — Пойдем в подвал, я тебе кое-что покажу.
Мардж толкнула дверь, ведущую вниз, и нетвердо зашагала по лестнице. Нэнси вздохнула и побрела следом.
— Ты хочешь знать, кто такой Фред Крюгер? — женщина присела на шаткий стул у отопительного котла. — Он был убийца детей. В нашем районе Крюгер убил двадцать детей. Мы знали их.
— О, мама…
То, что говорила мать, Нэнси знала, но не отважилась перебить ее. Она понимала, КАКИХ усилий стоило женщине решиться на этот рассказ. Отчасти ей помог алкоголь, но только отчасти.
— Мы не знали, КТО это делает, но все-таки Крюгера поймали, — Мардж посмотрела на черное отверстие топки, словно опасаясь, что оттуда выскочит убийца. Живой и невредимый. — Все стало еще хуже. У него были очень хорошие адвокаты, судья прославился… Но Крюгера освободили… Против него не было доказательств…
— А что с ним случилось дальше, мама? — Нэнси подалась вперед, глаза ее загорелись странным желтоватым огнем. — Что было дальше?
— Он попытался скрыться, но мы нашли его. Выследили. Крюгер прятался в старой заброшенной бойлерной…
…Люди копошились у дверей бойлерной, напоминая маленьких муравьев у своего муравейника. Темнота ночи сковала землю покровом тайны. Лучи фонарей метались по стенам замершего строения, выхватывая из мрака то чье-то перекошенное яростью лицо, то пустые провалы окон, то шершавую оштукатуренную поверхность стен.
— Крюгер! — дико заорал чей-то голос. — Выходи сюда!
БАНГ! — Вспышка выстрела на мгновение высветила застывшие у двери фигуры.
— Крююююуууугеер! Выходи!!!
Человек, запершийся внутри, не боялся. Это могло показаться странным, но он был спокоен, несмотря на то, что движения его стали нервными и дергаными.
Крюгер не испытывал страха. Он просто не знал, что такое страх. Может быть, когда-то в детстве, но если и так, сейчас Фред не помнил этого. Только торопливое волнение. Боязнь не успеть.
Эти жалкие людишки не умеют ничего. Единственное чувство, которое они могут испытывать, это ужас. Все их желания и поступки исходят от этого. Люди оправдывают свои действия другими мотивами, стараясь не показывать, что им страшно.
Даже сейчас они не перестают бояться. Бояться, хотя их больше, и они сильнее.
Крюгер чувствовал это так же отчетливо, как другие ощущают запахи. У всех есть обоняние, но у него оно не такое, как у всех. Он чувствует запахи человеческого страха! О, сколько Фред мог бы рассказать об оттенках ЭТОГО. Страх пахнет иначе, чем другие чувства. От слабой, еле различимой, уксусной кислоты, до терпкого мускатного ореха. Огромная по своей широте гамма. Он без труда мог различить, насколько испуган тот или иной человек. Фред даже начал убивать детей, составляя в собственном мозгу определения разных стадий испуга человека.
У людей, что караулили его за дверью, был ОСОБЫЙ СТРАХ. Приторно-сладкий.
Крюгер знал и этот оттенок. Запах НАПУГАННОГО ДО СМЕРТИ, ревущего от дикого безотчетного ужаса животного.
Они никогда не поймут его своими скудными умишками. Пусть.
Крюгер быстро переодевался. Темные брюки, вязаный рабочий красно-зеленый свитер, шляпа.
Именно так он ходил «на работу».
С особой нежностью Фред достал из тайника свое детище. Отличную перчатку, к которой стальными скобами крепились длинные, отточенные до остроты бритвенного лезвия, когти.
Он хотел успеть сделать еще кое-что.
Тот страх, который переживали недоноски за дверью, не был пределом. Крюгер ощущал это интуитивно. Воспаленный мозг подсказывал ему: есть еще ОДНА ступень. В языке человека нет слова, способного вместить в себе чувство, находящееся за границей его нормального восприятия. Из-за этой грани не бывает возврата. Переступив ее, можно только делать вид, что спокоен, но на самом деле уже никогда, никогда не вернуться из-за этой черты.
Он заставит людей переступить ее. Заставит.
Крюгер натянул перчатку на руку и довольно поиграл лезвиями.
КЛИНГ! КЛИНГКЛИНГ!
Этот звук нравился ему больше любой музыки. Мелодии для когтей писал он сам, это были самые прекрасные на свете мелодии ужаса и крови.
Постояв две секунды, Фред, переваливаясь с боку на бок, зашагал к дверям бойлерной.
БАНГ! — Грохот выстрела хлопнул снаружи, и Крюгер улыбнулся.
Они смешны. Смешны и жалки. Фред даже захохотал от какого-то облегчения. Эти люди пока еще не поняли, что их ждет. Придурки. Горстка перепуганных идиотов.
— КРЮЮЮУУУУУ…
Крик замер в горле мужчины, когда он услышал звук отодвигающегося засова.
Часы на городской башне начали отбивать полночь. Мрачный гул поплыл над сонным городом, далеко разливаясь в черной ночной тишине.
И ночь изменилась.
Мардж явственно ощутила странный приторно-сладкий запах, вдруг возникший в воздухе. Кроваво-красная зловещая луна вывалилась из черной тучи и уставилась на застывших в ее свете людей.
Криииииииииииииииииииииии…
Старые заржавевшие петли взвизгнули на высокой хрипловатой ноте.
— Раз, два. Фредди уже здесь, — раздался из-за двери чей-то голос.
Они знали, чей.
— Три, четыре. Лучше запри покрепче дверь.
Из щели появилась рука с длинными, блестящими в лунном свете когтями.
— Пять, шесть! Тебя ждет нечто ужасное! — уже выше продолжал тянуть голос.
Мардж захотелось убежать.
Когти опустились на обитую железом дверь.
— Криииииииик!!! —
— Семь, восемь! И тебе никуда не деться от этого!
Следом за когтями появился красно-зеленый рукав свитера.
— Девять, десять! Ты никогда больше не сможешь спать! — голос приблизился к границе, за которой начинается визг.
Люди попятились в немом ужасе.
Фигура Крюгера выплыла из темноты бойлерной и остановилась.
Убийца оглядел сбившихся в кучу преследователей. Он поднял руку и шевельнул пальцами. Зазвенели лезвия, и Мардж почувствовала, как у нее мороз пошел по коже.
Клинг! Клинг!
— Раз, два. Фредди уже здесь!
Он задрал голову к небу и захохотал.
— О, господи… — прошептал кто-то.
— Три, четыре. ЛУЧШЕ ЗАПРИ ПОКРЕПЧЕ ДВЕРЬ! — белки глаз тускло светились в темноте, разглядывая людей.
Запах, исходящий от них, изменился. В приторную сладость добавился запах гниющей плоти.
— Остановите его кто-нибудь! Заткните ему глотку! — завизжал кто-то из женщин. — Заткните этому ублюдку глотку!!!
Оцепенение, охватившее людей, начало осыпаться. Струя бензина хлестнула в стоящую фигуру убийцы.
— Пять, шесть! Тебя ждет нечто ужасное!!! — визжал тот. За каждым выкриком следовал новый взрыв хохота.