Я немного постоял — братья так и не шелохнулись. Отставив кувшин, медленно и бесшумно к ним подошел.
Неподвижны.
Присел возле них.
Белые—белые лица, белые—белые руки видны из рукавов, запястья распоротые, изгрызенные почему—то, будто отгрызть им руки пытался какой—то бешенный зверь.
Осторожно протянул левую руку — правая—то точно мне еще пригодится.
Руки у них были холодные. Как… у мертвых. Они так и застыли в тех же позах.
Осторожно отодвинув прядь волос, коснулся вытянутыми указательным и средним пальцами у шеи Вэй Мина. Сердцебиения не было. К груди пригляделся: не дышал.
Осторожно коснулся шеи Вэй Юана, с трудом руку просунув между слипшихся от крови прядей.
И у младшего сердце больше не билось.
Отступил, озадаченно смотря на них.
Сдохли. Хотя и не слишком давно: тела еще не покрылись пятнами, еще не отдают запашком. Сердцебиения нет, кажется, давно: тела уже успели остыть.
— О, тьма преисподней! — выдохнул, сжав кулаки.
Кем бы ни были эти двое, они уже сдохли. Уже высохла на запястья разодранных, кем—то изгрызенным, кровь. И, полагаю, давно высохли внутренности сгорбившегося над братом Вэй Юана.
Вздохнул.
Крови с них уже не соберешь. Даже если это были драконы.
Поминая всех богов, какие мне были известны самыми грязными словами, которые мне были известны, и самыми мерзкими намеками, я пошел прочь от них.
Два странных парня, которые могли б оказаться драконами, сдохли, покуда я возился с полудемоном! Что за невезенье!
Хотя у разлома забора остановился. Вздохнув, вернулся за кувшином. Кругом вылил вокруг мертвых, навеки замерших вместе, братьев, остатки воды с вином. Кувшин отбросив, отряхнув руки, ладонь о ладонь, уныло прочь пошел.
Я ненавидел Вэй Мина. Но Вэй Юан красиво подох, защищая город. Ну, почти подох в тот день. Но к моему возвращению успел, засранец! На похороны я его не успел. И времени нет, чтобы возиться с его могилою. Ну, хотя б полил вокруг остатками вина с водой. Хоть какое—то уважение к этому безумному герою! Мечом— то ковыряться в его плоти, чтобы попытаться извлечь испорченную кровь, постыдно: герой парень издох. Да и мастер Хэ У привередлив. Но как он мог?! Издохнул, паршивец! Совсем издохнул! До моего возвращения не дожил! Я бы многое сказал ему…. Хотел сказать, но теперь уже нет.
Но я должен найти драконов. Должен спасти Ну О.
Так и не найдя никого из горожан, с кем бы мог побеседовать о новостях, что творится еще в окрестностях, я покинул полуразрушенный город. Отчасти разрушенный. Тьфу, да лучше б тот проклятый дракон совсем б все развалил! Бесполезное скопище камней и тупых людей!
Уже из города выйдя, уныло присел у реки на поваленное дерево. Где—то высохло, упало в воду. Водою вымыло на берег. Оно подсохло после воды, но было уже непригодно для жизни. Нежные объятия воды уже не могли поддержать в оборванных корнях жизнь.
— Куда мне иди? — я уныло спросил небо. — Как мне спасти Ну О?
Голову руками обхватил.
О, боги, как же я устал!
Свиток 8 — Разрушенный храм — 5
За что мне это все?!
Все, что ни делал я — я все делал для нее! И все, что я делал ради нее — оканчивалось ничем. Почти двадцать лет уже прошло в этой безумной погоне за драконами. Полжизни уже прошло на глупую эту охоту за тенью. Молодость моя прошла уже.
Устало растер лицо.
— Осталось шесть месяцев! — устало напомнил себе. — Целых шесть месяцев!
Но как же я устал!
Сгорбился, пряча лицо в ладонях.
За водами Желтой реки как я буду в глаза матушки смотреть, если внезапно вспомню ее? Она перед смертью хранить сестру просила. Я не сумел…
Лениво перекатывалась волнами древняя, вечная Хуанхэ. Лениво уносились мимо меня сотни капель. Тысячи капель.
Я — такая же капля в потоке. Такая же капля и моя Ну О.
Река времени всех уносит.
Тысячи сотен людей подохли уже до нас. И теперь забыты. Тысячи сотен людей погибнут после меня. И также будут забыты, как я и жалкие мои попытки.
Для чего я боролся?..
Зябко поежился, растер плечи.
А, может, с самого начала, шансов не было никаких?
Я улыбнулся уныло.
Может, просто посмеялся надо мною демон? Забавлялся смотреть, как я буду суетиться двадцать лет, а потом — ничего и не сумев — мне придется отдать ему душу. Самому, может, себя прежде убить?