За мной хмыкнули.
Оглянулась. Этот беловолосый юноша стоял уже почти за мной, хихикая, прикрывал рот рукой. Ага, и за ним не тянулось темной цепочки следов как за мной. Ну, и прятать—то смех тогда зачем?
Юноша, внимательно взглянув на меня, посерьезнел. Помолчав — я напряженно вслушивалась в перебранку на улице — вдруг указал мне рукою на ножны с мечом, лежащие на месте, на котором я проснулась.
— Так я ж не уме…
Ножны внезапно оторвались от пола и прилипли к его руке. Я онемела, а он, пользуясь моей растерянностью, быстро на мне пояс застегнул.
— Погоди, а сам—то ты…
— А я только дух, — он нахмурился.
— Какой еще дух?! — я попятилась.
Он кивнул на меч. Э—э…
Юноша прекрасный и пугающий ступил ко мне. Я, шарахнувшись, налетела на окно. Но старые рейки осыпались, дав мне вывалиться наружу. Ужасно больно хряпнулась на землю с галереи, на обломки дерева. Расчихалась от укрывших меня обрывков пылевого покрывала.
Но, впрочем, падения моего никто не заметил. В стороне толпа воинов накинулась на кого—то. И прекрасный юноша в нежно—сиреневых одеждах с лотосами и ирисами равнодушно смотрел с террасы на бойню, лениво и редко обмахиваясь веером. И господин Син смотрел! Ой! Это что еще тут происходит?!
Но вскоре наши стражники расступились. И между их ног я заметила несколько окровавленных тел. Много окровавленных тел.
— Я с вами вежливо говорил, а вы… вы подняли на меня оружие?! — рявкнул молодой воин, стоявший между воинства. — В моем доме?!
— И—извините! — пролепетал кто—то.
И я, обалдев, смотрела, точнее, вслушивалась из зарослей сорняков, как этот молодой и дерзкий мужчина выставил со своего поместья главу стражи и несколько сотен солдат! И трупы убитых потребовал с собой прихватить! Один! Против целого войска! И явно дрался хорошо, раз так быстро столько народу убил, а наши воины даже перечить ему не осмелились! Измену господину Сину предпочли, лишь бы не драться больше с ним! Интересно, что ж это за воин—то такой?
Я не сразу вспомнила о странном беловолосом юноше. А когда оглянулась, то его в окне проломанном не увидела.
Да воины, поспешно сбегающие, не заметили меня в непротоптанных сорняках. Поспешно тела, истекающие кровью, утащили. Даже забор обратно сложили, старый, разломанный.
Я во все глаза, дыхание затаив, ожидала, когда же они уйдут все, открыв того доблестного юношу. И вот, наконец—то это случилось!
Кажется, его одежда сначала была белой. Но теперь белых пятен осталось немного и они уже тонули в красной кровавой волне. И вот, он наконец—то опустил окровавленный меч, и я лицо его увидела. И замерла, кажется, язык совсем проглотив: он был не только статный, превосходно сложенный, но и лицом восхитительно красив! Ах, какой мужчина!
Но он даже внимания на меня не обратил, смотревшую, затаив дыхание, на него из сорняков. Он к тому, лениво обмахивающемуся веером, так и не вступившему в сражение, присел. Уткнулся лицом ему в плечо. Это было по—детски трогательно и наивно. И вообще… вообще, эти двое, и аристократ с веером, и молодой воин были сказочно хороши. Словно сошли с картин. Словно сказки о небожителях воплотились наяву! Просто… просто разве могут люди быть столь роскошно сложены и столь завораживающе красивы?
Но потом я вспомнила, как тот молодой воинство Шоу Шана разогнал. Сердце взволнованно забилось, когда на него смотрела. И от красоты его и от безумной моей идеи. Но, впрочем, я решилась. Я запоздало вспомнила его имя. И я отчаянно кинулась к нему.
— Простите, господин! Мой господин! Мой господин!
И, добежав, рухнула на колени перед ним. Перед этим дерзким и ловким воином, разогнавшим несколько сотен лучших солдат Шоу Шана. Я молила его взять меня в ученики. Я увидела в его темно—карих глазах свет солнца моей победы! Лицо мастера, способного так научить меня воевать, чтоб ни одна душа впредь, ни человек, ни бог, ни демон не посмел меня обидеть! Богов я боюсь еще больше, чем демонов. Но этот прекрасный воин мог меня спасти! Он мог спасти меня от моей несчастной доли! От женской слабости. От нищеты. От участи быть проданной отцом в бордель. Я не позволю же, чтобы матушку мою продали вместо меня.
Я молила взять его меня в ученики, а он… отвечать на мою мольбу не спешил. Все внутри меня обмирало от ужаса. Но это была моя мечта о свободе и силе! Я ни за что не отдам никому моей мечты! Ни богу, ни демону! А, впрочем, боги хуже демонов и людей. Но я стану сильной! Я хочу стать сильной! Чтобы ни никто и никогда больше не смел оскорблять меня! Я никогда в жизни не мечтала так отчаянно, как о том, чтобы назвать его своим учителем!