Ничего так получал, в выходной раз в месяц домой приносил исправно свою выручку. Они вот купили курей и скот. Немного подарили соседям. Нельзя же спокойно жить, когда рядом кто—то умирает с голоду. Копили меньшой на приданное. Отец, правда, на поле надорвавшись один, покалечил ногу. Как—то скрывал, потом сын прознал, отругал. На Ки Ю вот начали парни посматривать, сватов подсылать. Но родители, ослепнув от счастья, не торопились. Не торопились, увы. Посматривали жениха получше. А вот дня два назад кто—то обокрал тот бордель. Два дня двух тамошних стражников — и там же несчастного Лэя — пытали. Казнят сегодня вечером или завтра утром.
— Так что же вы не взяли мои деньги? — от удивления сказал это вслух.
— Да мы свои пробовали, — хозяин смутился. — Выкупили свиданье на немножко. Но тюремщики сказали, что рассердился на нашего бедного сына сам господин Син. А это…
— Уж не глава ли стражи Шоу Шана? — я дернулся.
— Он, господин, — мужчина вздохнул.
Мы помолчали смущенно.
— Словом, господин, не спасут дурня моего ни боги и ни деньги.
— Разве что продать душу демонам, — сказала Ки Ю.
Отец огрел ее по затылку чашею из—под воды. Платье замочил. Она торопливо закрыла рукою грудь, тканью промокшей облепленную. Выскочила из—за стола.
— У—у, дрянь! — отец проворчал. — Демонам?!
А я, стало быть, около Шоу Шана. Где, по слухам, видение то было о драконе! Хм, дракон… дракон, видимо, совсем близко! Вот и старый тот шаман растолковал недавнее гадание…
Но думать о драконе было как—то совестно, когда смотрел, как уныло хозяева давятся едою. Вроде почти беззвучно всхлипывала за домом Ки Ю, а все равно звуки те ножами резали по сердцу.
— Слышали новости? — вломился в дом просто одетый человек. — Над Хуанхэ видели дракона!
— Где?! — я вскочил.
— Да тут… — селянин смутился, чужого человека увидев. — Невдалеке. Дракон обвивал девочку, играющую на гуцине. Там сотни сложились светлячков…
— Иди ты! — хозяин отмахнулся.
— Ох, прости, — смутился незваный гость, помолчав и потоптавшись смущенно, взгляд поднял: — Может, сходим, помолимся?
— А где мы еще не были? — криво улыбнулся несчастный отец.
— Да это… туда… — его приятель рукою указал, да мне пояснил уже: — К Хуанхэ.
— Скажешь тоже! — возмутился мой спаситель. — Драконы позволили замарать свой храм, а я должен им молиться? Да разве будь они живы, будь в силе, вытерпели бы такое?!
Будь они в силе?.. А нашто мне полудохлый дракон? Разве его кровь поможет Ну О?
Сердито бороду растер.
Хотя… полудохлый дракон всяко лучше, чем никакой. Тем более, что—то случилось с колдовскими моими способностями. Решено! Пойду в Шоу Шан!
Тихо всхлипнула за домом Ки Ю. И снова ножом по сердцу. Тьфу!
— Хозяин! — строго сказал я, заставив их замереть. — Можно мне поговорить с тобою наедине?
Хозяйка и гость тут же ушли. Притихла за домом Ки Ю. Покуда мать ее не оттащила. Судя по воплям несчастной, за волосы.
— Не помогут нам ваши деньги, господин, — тихо сказал вдруг этот умный человек. — Оставьте себе. Вам, кажется, они нужнее. А мой сын уже не жилец.
— Но вы меня спасли! — вскричал я.
Его благородство и тупизна меня вывели из себя. У него сын на грани смерти! Единственный сын! Будь у меня сын, тем более, один, я бы и не задумывался! Я бы… я бы сам богатея, свалившегося внезапно, обобрал, да прикопал, прирезав. А он… тьфу, ну что за человек!
— Вы не знаете господина Сина! — отец сгорбился и заплакал. — Деньги тут не помогут. Я бы и душу отдал свою, но, увы… простые люди не надобны ни демонам, ни здешнему богу.
Я не был ни богом, ни демоном. Но судьба бросала мне вызов. Долг благодарности обжигал изнутри как кипяток, в котором сварили Ну О, сжег мою плоть.
— Я могу его выкрасть из тюрьмы, если не удастся стражу подкупить.
— Вы?! — селянин поднял на меня испуганные глаза.
— Я — воин, — сжал рукоять верного меча.
— Но… — несчастный отец запнулся. — Но, кажется, сами вы прячетесь, мой господин?
Тут смутился уже я.
— Откуда?..
— Кажется, из горелой усадьбы вы, — тихо сказал, покосившись на обгорелый мой плащ.
Неужели, новости о пожаре и о смерти евнуха так быстро обежали окрестности?! Это значит, что вскоре гонец из местных достигнет императорского отца — и отец, возможно, за выяснением обстоятельств толпу воинов пришлет! Столичные воины могли еще видеть мое лицо. Не отпустят. А я, похоже, как и прежде против воинства целого выступить не смогу! Кажется, всего—то у меня и осталось, что верный меч и мускулы. Ах да, память еще. Я как воин еще немного продержусь. Или сгорела не только усадьба, где я жил в ссылке? Но разумнее будет приготовиться к самому худшему. Тем более, я покуда не знаю точно, временно ли иссяк мой запас сил или насовсем.