...Странная зловонная дымка туманом окружала пейзаж, образованный пустым полем с мокрой перегнивающей травой. Тут и там на поле возвышались ржавые, скрученные неведомой силой, обрубленные башни электропередачи, царапающие серое грозовое небо своими стальными ребрами. Внезапно земля затряслась от оглушительного, массивного удара, будто гигантский кулак размером с гору, разогнавшись, врезался своей титанической мощью внутрь почвы...
Я проснулся от своего же крика, лицо мое было мокрым от слез и пота, опять комната погружена в глубочайшую темноту, и удары, приснившиеся мне, сотрясают дом, образуясь непосредственно под полом, ниже моей кровати всего на пару метров! Будто ствол многовекового дуба, бросаемый в пол озверевшим демоном прямиком из преисподней в подвал этой жалкой пятиэтажки, удары сотрясали стены, потолок, и меня обуял уже не мистический безотчетный ужас, а реальный страх за свою жизнь из-за возможности быть раздавленным обрушаемыми бетонными плитами. На лице я чувствовал пыль сыпавшейся штукатурки, да и воздухом стало трудно дышать из-за частиц дробимого камня. Не выдержав, я начал кричать, кричать от выворачивающей кишки паники, от неведомого природе источника грохота, от возможности быть погребенным заживо под завалами, и про лежащие у кровати нож с фонарем даже не возникало мысли. Впрочем, фонарь уже не мог понадобиться, ведь сполохи призрачного белого сияния начали пробиваться из стыков стен, освещая обнаруженные под обоями буквы. Сейчас они не имели ничего общего с привычным алфавитом, а стали проводниками чего-то другого, того, чего я боялся, и гласные казались в этих безумных строках глазами сотен мертвецов, которые за годы существования всего дома умирали в его сером плену. Биение сатанинского кулака в фундамент продолжалось, свечение нарастало, а потом, после особенно сильного удара, который вот-вот - я был уверен! - похоронит меня, все смолкло.
Изможденный, я упал в тяжкий сон, а проснувшись утром, обнаружил все предметы в целости и сохранности. Про минувшую ночь не хотелось даже вспоминать, и днем я не брался за работу, предпочтя уехать в город и бесцельно шататься по улицам, решив наконец, что никому ничего не скажу, и причины странных пугающих феноменов, способных свести меня с ума, выясню собственными силами. Если сегодня все повторится, то я просто сожгу квартиру и скроюсь куда подальше. Если ночь будет спокойной, то посмотрим по обстоятельствам...
Нехотя возвратившись, я выпил снотворного и немного сменил обстановку, переставив кровать. Наплевав на кинутые в беспорядке материалы и совершенно неподобающее для наемного квалифицированного рабочего поведение, улегся. И вновь проснулся в тишине и глубочайшей темноте. Из угла комнаты, который я не мог видеть а только помнил, смотрели маленькие и невероятно злые глаза. Красноватые чуть светящиеся белки и пустые зрачки цвета серой молочной мути висели под потолком, одновременно будто плоские на плоском фоне. Можно было подумать что их носитель, если такой был, имел внушительный рост. Немой, неотрывный злобный взгляд гипнотизировал, обездвиживал; тишина и тьма, служившие похоронной драпировкой, фоном для этого нечеловеческого взгляда, вызывали еще больший ужас, разрывающий сердце; я не мог кричать, а лишь смотрел в мутные зрачки, из которых чувствовался агрессивный мысленный посыл, пытающий мне мозг. Хотелось кричать, кричать, кричать и биться от ужаса в стену, разбить себе затылок, сидя на кровати, потерять сознание... Преодолев сковавший глотку спазм, я сначала зашептал, а потом закричал во всю мочь:
- Что! Что! Что тебе надо от меня, кто ты, уйди, уйди, уйди, уйди... Аааааааа!!! Ааааа! Уйди, уйди от меня, аааа!!!
Я кричал скороговоркой, рыдал, а мерзкая злая тварь все смотрела мне в голову, наслаждаясь криками, и глаза ее начали беспорядочно метаться вдоль стен, то приближаясь ко мне, то удаляясь, что ввергало меня в новые пучины такого страха, который я не смогу забыть до могилы. Наконец, еще немного поерзав, взгляд просто растворился в стене, ушел в нее, но на месте входа светилось слабо-слабо его очертание, как вспышка на сетчатке.
Я оделся, выбежал на улицу, просидел на лавке около дома до утра. Было одно желание: вылить весь растворитель, что имелся, на пол ненавистной квартиры и спалить ее дотла. Но вместо этого, едва забрезжил свет, я постучал в дверь человека, хранившего ключи от подвала. Заспанный недовольный старик что-то пробурчал, сам не понимая, зачем в такую рань дает ключи незнакомцу, и я не стал выслушивать его расспросы, а поторопился взять фонарь, которым так и не смог воспользоваться ранее; было крайне неприятно даже на минуту заходить в квартиру, ставшую странным и мрачным обиталищем или целью для злой бестелесной воли, приходящей сюда каждую ночь, чтобы высасывать из меня ужас и жизнь.