-- Как странно мне всегда в такой ветер! -- сказала попадья, темными глазами смотря за окно: -- точно смел он со света все живое, а я осталась одна в пустом доме... Бессильная, заброшенная...
Батюшка сердито повел плечом.
-- Началась философия!
Кухонная дверь с треском распахнулась.
В комнату вбежала Татьяна, как мука бледная, руки ее ловили воздух, а губы беззвучно шевелились. Она повторяла какое-то одно слово с непередаваемым ужасом в голосе.
-- Что с тобой?! -- бросилась к ней матушка.
-- Идут! -- лепетала Татьяна.
-- Кто?!
-- Идут!
Матушка быстро вышла в кухню, посмотрела в окно: черная ночь, дрожащая тьма...
-- Дурочка! -- вернулась она, -- это ветер! Успокойся... неси-ка лучше самовар!
III.
Татьяна внесла самовар.
Она пыталась улыбнуться над собственным страхом, но миловидное, худое, детское лицо ее было еще бледно, и она дрожала.
-- Девочка! -- ласково глядела на нее попадья, -- совсем девочка. Танюша! Сколько тебе лет?
-- Шестнадцать, -- проговорила она, застенчиво, но с благодарной нежностью взглянув на попадью.
И вдруг схватилась привычным жестом руками за голову, с диким взглядом:
-- Идут!!
Метнулась в кухню, куда-то за печку, в угол, шелестя там какими-то бумагами.
Ветер отпахнул ставню в кухне и опять захлопнул.
На крыльце послышались шаги.
Дверь из сеней отворилась; в нее, не торопясь, с некоторою торжественностью вступил атаман, за ним бабки и несколько дневальных. Сквозь их толпу протискался дьякон и, поздоровавшись с батюшкой, прошел в залу, говоря по пути:
-- Копием пробожу тя -- и восплачет Рахиль о детях своих.
-- Лисичка-то у вас? -- сказал атаман батюшке с грубым смехом. -- К вашему дому следок привел.
Он кивнул на Татьяну.
-- Нанялась к вам, что ли?
-- В работницы, -- сказал батюшка, -- у меня ведь, вы знаете, Митревна-то ушла.
-- Когда нанялась?
-- Да когда... Татьяна, ты вчера что ли, нанялась к нам?
-- Вче...ра! -- едва проговорила та.
-- И ночь эту провела у вас? -- допытывал атаман.
Батюшка замялся.
-- У нас! -- ответила за него попадья.
Атаман насмешливо посмотрел на батюшку.
-- Как же ваш работник говорил, что не видал ее?
-- Уж вы допросили! -- слегка нахмурился батюшка. -- Можно бы прямо у меня спросить. У всех работников глаза на затылке, а у моего Якова и те косые.
-- Это даже весьма невероятно! -- засмеялся атаман. -- В одной кухне ночевали, друг друга не видали.
-- Она у меня в комнате ночевала! -- сказала попадья из залы, -- что-то мне нездоровилось ночью, она за мною ухаживала.
Атаман оттопырил губы и слегка выпятил грудь.
-- Уж простите, батюшка! Как-никак, а мы ее уведем от вас. На часок не больше. Только в душу заглянуть, хе-хе! Трех девиц не досчитались: две уехали, а третья у вас.
Он обернулся к Татьяне.
-- Марш!
Татьяна, дико вскрикнув, прижалась в угол и загородилась корытом с только что приготовленным тестом. Потемневшие глаза ее с животным ужасом впились в лицо батюшки.
Щеки батюшки заалели.
-- К чему вы это, Александр Петрович, -- сказал он, -- у меня в доме... такой скандал!
-- Дело служебное! До вас это, батюшка, не касается.
-- Прошу вас! Оставьте!
-- И я вас тоже прошу! -- сказала попадья, выходя в кухню. -- Александр Петрович! Пожалуйста! Не мучьте девчонку! Я вам ручаюсь за нее, что у меня она ночевала... Чего же вам еще?
-- Извините! -- сказал атаман, -- это для меня даже очень удивительно, что вы блудницу покрываете! Из всего вижу, что она и есть преступница! К тому же Татьяну вчера вечером дома видели и сегодня, когда она к вам шла. Слова ваши, так сказать, противоречат. И вообще, дело это вас не касается. Я хозяин в поселке.
Он стал понемногу надуваться, точно вбирая в себя воздух.
-- Это дело служебное! Мы здесь... правители!
Попадья заступила Татьяну и сказала, нервно улыбаясь, как бы шутя:
-- А все-таки я вам ее не отдам!
Атаман побагровел.
-- Возьмем силою. Уж простите, матушка...
-- Бить будете? -- вся вспыхнула попадья.
-- Не доводите, матушка, до крутых мер! При всем уважении, не могу вам уступить...
-- Александр Петрович! -- сощурилась попадья, -- да имеете ли вы, вообще, право так поступать... с девицами-то? Ведь это насилие... А ну, как вы и в законе себе оправдания не найдете?
Атамана словно кто ударил в спину.